– Что? – не понимает Сашка.
– Потом. – Я боюсь пропустить что-то важное из разговора за столом. Что-то, что может подсказать правильное направление всех наших следующих действий.
– Что теперь? – Костяшки на Сашкиных пальцах, сжимающих трубу, побелели. Кажется, ещё мгновенье и металл сморщится, как фольга от шоколадки. – Батя, дай пистолет!
– Потерпи. – Я не понимаю: чего, кроме покорности, Аркам добивается от Лены. Ну, не на перевоспитание же он её взял? В чем цель этого урода? Зачем он здесь и чего ему от нас нужно?
– Там твоих друзей убивают, а ты спрашиваешь «зачем»? – во взгляде сына ещё нет презрения, но уже есть злость.
– Ну, слышал, дорогой? – Акрам закуривает сигарету, – у твоей жены время до вечера, а ты нам вечером уже не нужен.
Серёга лежит на земле, и я его не вижу. Акраму тоже неудобно смотреть, и он распоряжается: «Посадите гостя за стол».
Серёгу водружают на почётное место во главе стола. Он избит так, что не может удержаться, и падает лицом на столешницу.
– Поднимите. Пусть меня видит. – Двое, что волокли Серёгу молча исполняют приказ.
– Скажи, как вышел из дома? – Акрам выпускает колечки дыма, и весенний ветерок гонит их к лицу Сергея.
«Скажи», – мысленно уговариваю друга.
– Скажи, – шёпотом повторяет Сашка.
Мы оба понимаем: нам признание ничем не грозит. А вот если хотя бы часть банды отправится по подземному ходу в дом, у нас появится шанс вытащить и Сергея и Лену и тех, кто ещё в балке.
Но Сергей не знает, что мы в безопасности.
– Через балкон. – Старательно выговаривает он разбитыми губами.
– Балкон? Зачем врёшь? – Акрам стряхивает пепел с сигареты и декламирует:
«Но что за блеск я вижу на балконе?
Там брезжит свет. Джульетта, ты как день!
Стань у окна, убей луну соседством;»
Это театр. А в жизни ни тебя ни Джульетты на балконе не было. Мы всю ночь сторожили. Как из дома вышли?
– Будешь удивлён – ногами. Шекспир хренов.
– Он дядю Серёжу убьёт. – Сашка смотрит на меня, будто ожидая, что я могу взять и остановить происходящее. Просто нажать на кнопку и выключить весь этот кошмар. И снова повторяет, – Батя, дай оружие. Они – как мишени!
– А ты Вильгельм Телль?
Я смотрю, как Ленин конвой возвращается за стол.
– Пошли, – прихватываю Сашку за руку и бегу к калитке. Серая «таблетка» стоит там же, где была ночью. Заглядываю в кабину. Ключ зажигания в замке. Значит, пинком заводить не нужно. Дёргаю дверку. Она легко поддаётся. У меня большое желание забраться в эту развалюху нажать на газ и со всей возможной скоростью умчаться из посёлка. Но это спасение только для меня и сына. Мне же с детства внушали: сам погибай, а товарища выручай. И именно это сейчас у меня во дворе делает Серёга. И мне страшно. Страшно остаться здесь и делать то, что я задумал, но ещё страшнее убежать, а потом объяснять: почему я струсил.