– Нет, дорогая я так не могу. Ты просто не понимаешь. Она была для меня всем – воздухом, которым я не мог надышаться, и водой, которой не мог напиться. Ты когда-нибудь это сама поймешь, когда по–настоящему полюбишь. Я до сих пор не могу себе простить ее смерть.
– Но, что ты мог сделать? Врачи не смогли помочь, а они ведь профессионалы…
– Ох, Настенька, если бы я не был таким самовлюбленным придурком, и наступил на горло своей гордости… Обратился бы за помощью к одному человеку. Положили бы ее в клинику подороже, тогда, глядишь, она была бы жива, и я не лишил бы тебя матери.
– Не знаю, пап, мне кажется, ты напрасно себя коришь… Здесь нет твоей вины, и даже если бы ты обратился за помощью, не факт, что было бы по–другому. Сам говорил, у нее была тяжелая беременность, врачи предупреждали с самого начала. А так ты только в долги влез бы по уши, и неизвестно, чем бы все закончилось.
– Дело не в том, что говорили врачи, а в том, что можно было бы найти средства и нужные связи, и отправить ее за границу, может там бы помогли. А долги… я и так в них увяз уже давно. Но давай не будем об этом, – грустно вздохнул отец.
– Пап, не расстраивайся, отдадим мы все долги, что-нибудь придумаем. Я работаю, у тебя есть кафе, так что справимся. И вообще, мы так и будем на пороге стоять, может на кухню пройдем, хоть чаю попьем?
– Ой, да, конечно, доченька, проходи. А где Света? Ты же говорила, Вы с ней вместе пришли проведать старика, – заглядывает папа мне за спину.
Вот, блин, опять ситуация… Врать не хочется, а придется. Другого выхода нет, иначе отец узнает, что моя самостоятельная жизнь не так прекрасна, как я о ней рассказываю.
– А она в магазин побежала. За тортиком, – быстро нашлась я.
– А, ну это святое. Тортик я люблю, – довольно протягивает отец. – А ты разве сегодня не работаешь?
– Нет, сегодня у меня выходной. Этот экзамен отнял у меня все силы, я завтра работаю.
– Дочка, я так горжусь тобой. Ты у меня такая умница, красавица.
– Да-да, папа, и комсомолка, – добавила я. – Ну, что ты глупости говоришь? Тут гордиться особо нечем. На права сдала с пятьдесят третьего раза, да и то, потому, что им жалко меня стало, либо надоела так, что отдали все, лишь бы больше меня не видеть.
– Ой, дочка, рассмешила… Что-то долго твоя Света ходит, – смотрит на часы. – Куда, ты говоришь, она за тортом пошла?