Обитель проклятых душ - страница 3
– А что тут продают? – спросил заинтригованный Лёшка.
– Здесь живёт целительница, – тихо пояснил отец. – Зайдёшь к бабушке, расскажешь, почему ночью кричишь и про свои страшные сны – она поможет.
– Про сны, – опешил Лёшка и подумал про кошмары, что преследовали его почти целый год. Всё началось с жуткой бандитской разборки, произошедшей в комплексе отдыха на окраине посёлка Заточный. Они с Женькой слышали перестрелку, взрыв, а когда канонада стихла, решили пойти посмотреть. Женька утверждал, что на месте разборки по – любому валяется чемодан полный долларов да ещё полно оружия. Они решили срезать путь через лес. Шли в сгущающихся сумерках, как вдруг на лесной тропинке между деревьев увидели массивное существо. Объятое синим призрачным огнём, оно передвигалось вихляющейся и дергающейся походкой марионетки, которой управляли неумелые руки. Тварь прошла мимо них, застывших от шока. В реальности на этом всё закончилось. Однако в его кошмарах пугающее создание, явно выскочившее из глубин ада, всегда поворачивалось и ловило Лёшку, замершего у толстой кривой сосны, взглядом светящихся нечеловеческих глаз. В этот момент он всегда просыпался и будил домочадцев жутким воплем. Родителям Лёшка врал, что не помнит свои сны, так как не хотел болтать о походе к месту разборки. Женька взял с него клятву – молчать о произошедшем, однако сам рассказал историю на первом «Калейдоскопе ужасов». Они из-за этого едва не поссорились.
Из дверей дома показалась невысокая скрюченная старушонка в чёрном халате и косынке, скрывающей почти всё лицо. Она хриплым шёпотом велела всем разуваться и проходить. Очередь пришла в движение. Лёшка вслед за отцом вошёл в полутёмную прихожую. Свет попадал в помещение через крошечное окошко в стене. В прихожей, завешанной вязанками чеснока и пучками трав, на полу стояло не совсем чистое эмалированное ведро с множеством сколов, в котором лежал ворох денежных купюр: рубли и доллары заполняли объём примерно на одну четвёртую объёма. Все проходившие бросали в ведро деньги. Лёшка подивился столь диковинному ритуалу. Его отец бросил в ведро пятидесяти тысячную купюру.
– Разувайтесь, проходите в горницу, зажигайте свечи и становитесь вдоль стен, – прошамкала старушонка беззубым ртом, раздавая всем свечки.
Люди разувались, брали свечи и молча проходили в комнату. Лёшке происходящее не нравилось. Действо напоминало сцену из какого-то фильма ужасов, какие крутили по кабельному телевидению. Он запнулся о настеленную на полу из окрашенных краской бежевого цвета досок старую грязную циновку. В комнате обстановка была не лучше чем в сенях. Древние пожелтевшие обои походили на египетские манускрипты, а потолок, обшитый фанерными листами, прогнулся во многих местах. Вся обстановка мрачного и полутёмного жилища производила на Лёшку гнетущее впечатление. Люди рассредоточились вдоль стен в комнате. Лёшка с отцом встали у входа. Он насчитал в комнате десять человек. Его отец зажёг свечку от свечки мужика, что стоял рядом и держал за руку молодую хрупкую девушку в клетчатом жакете с бледным болезненным лицом и обесцвеченными волосами, собранными в конский хвост. У девушки был потухший взгляд и тонкие бескровные губы, что свидетельствовали о каком-то недуге, если не физическом, то возможно душевном. Напротив них у противоположной стены стояла женщина лет пятидесяти в длинной плиссированной юбке, бежевой вязаной кофте, из-под которой виднелась канареечного цвета блузка. Лёшку поразило лицо женщины, подсвеченное огоньком свечки, напоминающее застывшую демоническую маску. Карие глаза женщины с расширенными зрачками горели нездоровым огнём. Её полные губы, безобразно намазанные яркой помадой, смотрелись как перепачканная кровью пасть вампира. Помада была даже на лошадиных зубах женщины. При этом незнакомка неотрывно смотрела на него и улыбалась. Лёшка отвернулся и, наконец, увидел целительницу. За столом у окна в старом обтрёпанном кресле сидела очень грузная женщина, одетая в необъятных размеров синий халат в горошек и косынку, из-под которой торчали неестественно чёрные жёсткие волосы. Она с отвратительной жабьей улыбкой на широком лице обернулась к обращённым к ней взорам людей. Глаза целительницы были незрячими, белёсыми и пронизанными переплетением кровавых прожилок, а вместо кожи лицо покрывало что-то розовое и бугристое, точно мясной фарш. «Расскажешь бабушке! – вспомнились Лёшке слова отца. – Это вот этой бабушке из ада! Да он теперь вообще спать не сможет! Его родители верно спятили, что решили, будто визит в это место повлияет благотворно на его сон». В эту минуту укол в больнице под лопатку показался Лёшке не такой уж плохой альтернативой нахождению в доме целительницы, где пугало всё: интерьер, люди, полумрак. А ещё запах: едкий, удушливый и отвратительный, как в химической лаборатории. Тут прозвучал властный свистящий и клокочущий голос толстой женщины за столом, заставивший его замереть на месте: – Людочка, выйди на середину комнаты!