На мой вопрос отец посмотрел непонимающе – вероятно, он забыл о фотографии, как только выпустил ее из рук. А мать сказала, что не брала.
– Возьми другую, их там море, – добавила она.
Но другой такой не было, и я долго еще горевал о пропаже.
Рыжий, весь в веснушках, Кирилл по прозвищу Винтик, живший через улицу, где-то раздобыл книжку про север, и мое внимание – как и внимание всех окрестных мальчишек – обратилось к ней. Новая драгоценность вытеснила из памяти горечь о старой.
В книге было множество иллюстраций, куда более интересных, нежели текст, их сопровождающий. Столбики мелкого шрифта рябили цифрами и безжизненным научным языком сообщали какие-то статистические данные, которые нам были даром не нужны. Но вот художник постарался на славу – хвойные леса, заснеженные поля, фантастические виды неба, собаки, несущие за собой упряжку – со страниц буквально веяло холодом. На одном из разворотов была изображена извилистая река, испещренная порогами, вьющаяся между серыми скалистыми берегами. Над рекой нависал лес, по воде бежали хлопья белой пены. В самом центре чернела крохотная узенькая лодчонка – в ней угадывались две фигурки с веслами.
Когда – в очередной приезд дяди – мы показали ему реку, он махнул рукой и сказал:
– Это пустяк, а не река. Бывают и посерьезнее.
Потом поскрипел страницами, посмотрел на обложку.
– А что это у вас за трофей? – спросил он. – Где взяли?
Рыжий Винтик забормотал что-то про Москву.
– Хорошая книга, – протянул дядя, рассматривая иллюстрации. – Только, – ткнул он пальцем в текст, – сухая, ненастоящая.
Вздохнул.
– Север, братцы, это вам не циферки эти, не справочки…это…
Он раскинул руки в стороны, словно обхватывал что-то колоссальное, но нужного слова подобрать не смог.
– А вы на собаках катались? – спросил робко Винтик.
Дядя посмотрел на него обиженно.
– Без собак, брат, никуда.
Сделал паузу и добавил.
– А лодки, бывает, запрягаем осетрами.
Мы закивали уважительно, но не поверили. Если мне не изменяет память, это был единственный раз, когда мы усомнились в дядиных словах.
Рыжий Винтик после университета несколько лет провел на севере – инженером на станции. Но не прижился, не смог. Куда ему.
Я годами хранил в себе чудесную мечту – когда-нибудь да переехать туда. В какой-то момент мне показалось, что мечте лучше оставаться мечтой, и я оставил всякие рефлексии на эту тему.