– Лия! – закричал Эйден, бросаясь вперёд. Его голос дрожал, но он не чувствовал боли – пока.
Наемник медленно обнажил меч, и в его глазах, видимых сквозь узкие прорези шлема, не было ничего, кроме холодной целеустремлённости.
– Она уже мертва, – сказал он, его слова звучали как шепот ветра. – Твоя магия ничего не изменит.
Эйден остановился, будто наткнувшись на невидимую стену. Он опустился на колени рядом с Лиею, её рука лежала безжизненно, и даже его прикосновение не вернуло в неё тепло.
– Лия… – прошептал он, пальцы дрожа, трогая её лицо. – Лия, проснись…
Её глаза оставались закрытыми. В зале царила тишина, разрываемая только его всхлипываниями. Он вспомнил её последние слова, сказанные незадолго до нападения:
– Эйден, я боюсь. Империя не остановится. Они хотят уничтожить всё, что не подчиняется им.
Она была права. Империя, боявшаяся свободной магии и независимых правителей, выступила против её семьи, чтобы подавить любое сопротивление. Лия, мечтавшая о мире, где магия и технологии служили жизни, стала жертвой этого заговора.
Тенистый Клинок наблюдал за ним, не проявляя ни жалости, ни торжества. Для него это был просто приказ – как один из многих.
– Пойдём, – сказал он, поворачиваясь к выходу. – Твой черёд придет.
Эйден даже не пошевелился. Его сердце словно остановилось, а в груди разливалась пустота. Он вглядывался в её лицо, сохраняя в памяти каждую складку, каждую улыбку. В её руке он заметил древнюю книгу, выпавшую из её рук – том с рунами, о которых они так часто беседовали.
– Ты всегда верила в лучший мир, – выдавил он сквозь сжатые зубы, обращаясь к безмолвному телу. – Я сделаю всё, чтобы этот мир стал таким, каким ты его представляла…
Наемник исчез в тени, оставив Эйдена наедине с горем. Он сидел рядом с ней долгие минуты, или часы – время потеряло смысл. Его мысли возвращались к их последним мгновениям вместе: их прогулки в саду замка, её рассказы о древних магах, её смех, который теперь заменился вечным молчанием.
– Магия должна быть использована для созидания, а не для разрушения, – вспомнил он её слова, произнесённые в библиотеке, когда они изучали старые тома. – Если ты сможешь контролировать её, ты сможешь изменить этот мир к лучшему.
Теперь её голос звучал как эхо, а её мечта о гармонии казалась безнадёжной. Эйден сжал кулаки, чувствуя, как внутри него растёт не боль, а жгучее, ослепительное чувство, которое он не мог идентифицировать. Это была месть, которая начинала гореть в его сердце, пожирая всё, что осталось от его прежней жизни.