Однажды вечером, гуляя по лесу, Эйден заметил, что его пальцы слабо светятся в сумерках. Это было едва заметное сияние, но для него это стало знаком. Он попробовал сосредоточиться, представив себе шар света, который создавал старик, и внезапно перед ним возникло мягкое голубоватое свечение. Оно было нестабильным, мерцало и исчезало через несколько секунд, но этого было достаточно, чтобы заставить сердце мальчика забиться быстрее.
"Это правда," – подумал он, глядя на светящиеся руки. – "Я могу."
С того момента Эйден начал экспериментировать. Он пробовал вызывать ветер, шепча слова, которые помнил из древних книг, найденных в замковой библиотеке Лии. Иногда деревья качались, будто отвечая на его зов, иногда ничего не происходило, но каждая маленькая победа давала ему уверенность. Он учился чувствовать энергию вокруг себя, словно невидимую реку, текущую сквозь всё живое. Ветер, земля, вода – всё это становилось частью его мира, расширяя границы его восприятия.
Лия, заметив его увлечение, стала его первой настоящей поддержкой. Она никогда не смеялась над его попытками, даже когда они заканчивались неудачами. Наоборот, она помогала ему, предлагала книги, рассказывала легенды о великих магах прошлого. Их беседы часто затягивались до глубокой ночи, пока оба не засыпали, утомленные разговорами о будущем.
"Магия должна быть использована для созидания, а не для разрушения," – говорила Лия, перелистывая страницы древнего тома. – "Если ты сможешь контролировать её, ты сможешь изменить этот мир к лучшему."
Эти слова глубоко запали Эйдену в душу. Они стали своего рода моральным компасом, хотя тогда он ещё не мог осознать всю их значимость. Для него магия была способом защитить тех, кого он любил, и сохранить то, что оставалось от его разрушенного мира.
Но вместе с надеждой приходили и сомнения. Чем больше он узнавал о магии, тем яснее видел её двойственную природу. Она могла создавать, но также могла разрушать. Сила, которой он так жаждал, требовала платы – платы, которую он ещё не понимал, но которая уже начинала преследовать его во снах. Он видел себя стоящим над разрушенными городами, среди толп людей, чьи лица выражали боль и страх. Эти видения тревожили его, но он гнал их прочь, уверяя себя, что никогда не позволит магии стать орудием зла.