Страшная новость так сдавила грудную клетку тамплиера, что он едва смог вдохнуть воздух. Ему стало физически больно, когда он осознал, что их вражда с отцом закончилась, и все его обиды показались пустыми и надуманными в тот миг.
“Я больше никогда не увижу его. Ни сурового взгляда, ни постоянного укора. Почему же мне тогда так плохо?” – огорченно подумал он.
Он принялся озираться, как слепец, не понимая, как ему поступить дальше. Вдруг чьи-то всхлипывания вернули его в действительность.
– Ну-ну, будет. Поешь и отдохни. Завтра на рассвете я найду тебя и передам ответ сестре, – пробормотал рыцарь при виде плачущего от горя конюха и неуклюже похлопал его по плечу.
Командор отвернулся, незаметно смахивая слезу, и кивком подозвал слугу, чтобы поручить тому заботу об обоих гонцах. Сам же решил заняться неотложными обязанностями, намеренно отложив до вечера чтение писем, чтобы немного прийти в себя.
Сразу после вечерни братья ордена принялись разбредаться из храма, но Амори задержался и направился через величественный зал к небольшой двери уединенной молельни. В отгороженной от остальных помещений храма небольшой комнате хранились частицы мощей святых Бернарда и Бенедикта, и в это время суток сюда никто не заглядывал. Статуи святых, тускло освещаемые факелами и чадящими свечами, охраняли собственные останки в золотых раках и подозрительно наблюдали со своих пьедесталов за входящим молодым командором.
Амори огляделся и прислушался. Эхо шагов братьев-рыцарей постепенно угасло. Ничто не нарушало умиротворения в храме, лишь раскидистые ветви старого дуба, посаженного более ста лет назад в день закладки первого камня цитадели, раскачиваясь на ветру, скрежетали и шелестели листвой, напоминая о существовании мира за мозаичными окнами.
Наконец, решившись, рыцарь перекрестился перед распятием, подвинул ближе пару свечей и уселся на скамью у стены. Он повертел в руках оба послания, колеблясь, с какого из них начать. Вероятно, решив, что долг превыше семьи, он оторвал сургучную печать с оттиском девиза ордена Бенедиктинцев: “Oraetlabora”, нетерпеливо сдернул тонкую веревку, обмотанную вокруг послания, и начал читать.
“PAX
Миртебе, благородныйКомандорБратьеввоХристе, защитниковверы, рыцарейорденахрама.
Неустанномолимсяотвоемздоровье, граф,…”