Однажды за этим занятием его заметил сотник и, жестом отозвав в сторону, в жёстком тоне потребовал ответа, что он там делает, на что Матвей, сделав круглые глаза, только руками развёл, с ходу уходя в глухой отказ.
– Ты чего, сотник? Откуда ж мне знать, чего они там гуторят. Они ж не по-нашему балакают.
– А чего тогда крутишься рядом? – мрачно уточнил Гамалий.
– Так я уже сидел там, когда эти подошли, – не повёлся Матвей. – Ты лучше скажи, чего мы тут яйца высиживаем? Гнали, словно на пожар, а теперь сидим, словно пни, скоро мхом порастём, – сменил он тему, уводя разговор в более безопасное русло.
– Начальство планы придумывает, – отмахнулся сотник. – У тебя в десятке все здоровы? – вдруг уточнил он.
– Слава богу. И кони в порядке, – быстро кивнул Матвей.
– Про коней знаю. Мне уж все уши прожужжали, что ты всей полусотне покоя не даёшь, – усмехнулся Гамалий.
– А как иначе-то? – удивился Матвей. – Без коня и казак не казак.
– Это верно. Ты ведь ещё и пластуном пишешься.
– И пишусь, и являюсь, – решительно кивнул Матвей.
– Женат?
– Женат, и детишек трое. Два сына и дочка. Перед самым походом народилась.
– Вот, а серьгу всё носишь, – мягко попенял ему сотник.
– Так сыны ещё в возраст не вошли. Так что по праву ношу, – усмехнулся Матвей, успевший выучить эту часть казачьих правил наизусть.
– И вправду умён, – оценил его выпад сотник, усмехаясь. – Ну, ежели ты и оружием так же владеешь, как языком отбиваешься, то цены тебе нет.
– Придёт время, сам увидишь, – фыркнул Матвей, невольно опуская ладонь на рукоять кнута. – Или можем на заклад пострелять.
– Нет, стрелять нельзя. Господа иностранные офицеры страсть как не любят, когда кто-то рядом стрелять начинает, – ехидно усмехнувшись, поведал сотник.
– Что, обгадиться боятся? – иронично поинтересовался Матвей, и казаки, не удержавшись, громко расхохотались.
* * *
Это стояние продлилось почти месяц. Чего там офицеры-генералы решали и думали, никто так и не понял. Во всяком случае, ничего кроме разъездов и патрулей в обязанности казаков не входило. Да и те проходили на расстоянии пары вёрст от лагеря. В общем, что происходит, никто не понимал. Между тем в командирских шатрах явно что-то происходило. Иностранные офицеры то и дело сходились в жарких спорах, друг другу что-то доказывая. Русские же офицеры, глядя на них, только губы поджимали, делая вид, что их это не касается.