Я нахмурился.
Та в ответ усилила свечение глаз.
Дуэль наших взглядов закончилась тем, что я полез под сиденье локомобиля и демонстративно вытащил ящик с инструментами. Достав оттуда ветошь, я попытался вручить ее Ариадне.
Сыскная машина, не удостоив тряпку и взглядом, продолжила выжидательно смотреть на меня.
Закатив глаза, я убрал ветошь на место и нехотя протянул Ариадне последний из оставшихся у меня французских носовых платков.
– Благодарю, Виктор. – Напарница учтиво кивнула и, приняв белоснежный батист, продолжила невозмутимо чистить свои клинки от крови.
Я вздохнул, разглядывая ее острейшие лезвия.
– Ты только давай как-то аккуратнее в следующий раз. А то ты главаря как свинью разрубила – надвое, от шеи до паха.
– И что с того? – Машина недоуменно посмотрела на меня.
– А то, что ты его при этом из окна вышвырнула. Прямо на базарную площадь.
– Виктор, удар моих лезвий повредил этому человеку как минимум две крупные артерии. Учитывая малую кубатуру помещения, где происходила драка, если бы я не вытолкнула его в окно, кровь с высокой вероятностью выпачкала бы мою служебную одежду.
– А так кровь выпачкала половину прохожих, что были снаружи. И это я не говорю о той купчихе, что под окном проходила. Ее же кишками увешало, что елку гирляндами. – Меня передернуло от воспоминаний. – Ариадна, ну ты же знала, куда окно выходит. Что на улице ярмарка идет. Дети на каруселях катаются, институтки с кавалерами гуляют, и тут ты им человека распоротого на головы швыряешь.
Синий свет глаз Ариадны стал холоднее. В ее голове чуть скрежетнули шестерни.
– Чего вы от меня хотите, Виктор? Я не понимаю.
– Я хочу, чтоб в следующий раз ты по-людски действовала. Мы сколько с тобой дела ведем? Ты обязана становиться более человечной в поступках. Че-ло-веч-ной.
– Но я не человек. Я машина.
– Ариадна, все, не спорь со мной. – Я строго посмотрел на напарницу. – Я знаю, что ты, когда хочешь, вполне можешь себя и по-людски вести. Будь уж так любезна, хорошо?
Прошла секунда, другая, а затем сыскной механизм вдруг мило улыбнулся мне и кивнул:
– Хорошо, Виктор. Вы мой испытатель, вам куда лучше знать, как мне следует себя вести. Если вы считаете, что мне недостает человечности в поступках, то я учту ваши слова, я же самообучающаяся машина, в конце-то концов.
От таких речей напарницы я тут же напрягся, сразу поняв, что здесь что-то не так. Впрочем, от дальнейшего разговора нас отвлек шеф, начавший читать новый отрывок мемуаров, и беседа в салоне локомобиля потекла совсем в другом русле.