Деревни, мимо которых они проезжали, казались призрачными. Избы, покрытые почерневшими от времени соломенными крышами, стояли покосившись, словно готовые рухнуть в любую минуту. Заборы, сплетенные из грубых жердей, торчали в разные стороны, словно обломанные зубы. Лица крестьян, встречавшихся на пути, были суровыми и неприветливыми, словно высеченными из камня. Их одежда, грубая и заплатанная, говорила о бедности и тяжелом труде.
Однажды, когда карета с грохотом провалилась в очередную глубокую колею, раздался резкий треск. Ось сломалась, и экипаж накренился на один бок. Бертольд и Элеонора, вылезли из кареты, чтобы осмотреть повреждения.
"Что же нам делать?" – в отчаянии воскликнула Элеонора, глядя на сломанную ось.
Бертольд попытался успокоить ее, но сам был встревожен. Они находились вдали от крупных селений, они не знали русского языка , было неясно, где и как искать мастера, способного починить карету.
К счастью, вскоре на дороге показалась телега, запряженная парой лошадей. Бертольд остановил купца и попытался объяснить ему свою беду. Тот, осмотрев поломку, покачал головой и сказал, а скорее показал на пальцах, что но он знает деревню, где живет кузнец.
До деревни добрались только к вечеру. Кузнец, старый и угрюмый, согласился починить ось, но предупредил, что это займет несколько часов или несколько дней. Пока он работал, Бертольд и Элеонора расположились в грязной избе, где им предложили скромный крестьянский ужин, .
Наутро, когда карета была готова, Бертольд попытался расплатиться с кузнецом. Тот, увидев породистых лошадей, которых отец Бертольда выделил для беглецов, предложил настойчиво обменять их на своих старых кляч, а разница пойдет в счёт работы. Бертольд, понимая, что на этих клячах они далеко не уедут, предложил кузнецу в качестве оплаты, одну из фамильных реликвий, которые дала им его матушка.
Путь был долгим и трудным, и каждое новое испытание казалось тяжелее предыдущего.
Последняя ночевка перед Москвой выдалась тревожной. Постоялый двор, приютивший уставших путников, знавал свои лучшие времена. Скрипучие половицы, тусклый свет сальных свечей, хмурые лица посетителей – все навевало мысли о том, что тут нужно быть начеку.
Элеонора, измотанная дорогой, уснула быстро, едва коснувшись подушки. Бертольд же, чуткий и настороженный, никак не мог сомкнуть глаз. Неясная тревога грызла его душу, словно мышь, прогрызающая дыру в мешке с зерном. Он чувствовал, не давало покоя чувств – «На что он обрекает любимую, что ждёт их на новом месте», по сути они ехали в никуда.