– А затем фасисты? Они пляхие?
– Не хотят все жить по человечески, никак не могут договориться, не могут дружно жить, мира не хотят, поэтому и получается война и гибнут люди, защищая свой дом, восстанавливая мир и справедливость, -пытался объяснить Лёша.
– А нас фасисты не убют?
– Нет, мы в тылу. Вот только бы кончилась война и мы тогда все будем жить долго и счастливо. Вот увидишь, Валюша.
– А меня Петька ногой в зивот пинюл. Я его куляком, вот так стукнул,– и Валя показал Лёше.
– Так нельзя! Нельзя драться, запомни это. Никогда ничего кулаками не докажешь. Если он тебя обидел, скажи воспитательнице или сделай замечание, но не дерись, – объяснил очень строго Лёша.
–А потиму? Если… если он сам… сам пелвый…
– Вот так война и начинается..
–Война?
–Да, именно, Валя, именно война. Люди должны уметь объяснять всё языком, который им и дан для того, чтобы уметь слышать и слушать друг друга. Понятно?
–Понятьня.
– Ну ладно, пошли, нам пора. А где сахар? – вставая с трухлявого брёвнышка спросил Лёша.
–Я его за сёку полозил; так дольсе слядко будет, – ответил Валя и показал оттопыренную щёку Лёше. Лёша улыбнулся, обнял братишку и ничего не сказал.
Кто тогда мог предположить в том далёком голодном военном году, что из этого картавого крохи, жадно поглощавшего хлеб и сахар у завалившегося склада, в глухой Сибири, там в детском доме, вырастет крупный учёный авиаконструктор Валентин Дмитриевич Лунгу, который всю свою жизнь посвятит родному КБ имени Микояна в Москве и под его руководством будут созданы лучшие модели вертолётов. Какая невероятная была тяга к знаниям у этих полуголодных и плохо одетых, опалённых войной, измученных страданиями детей. Они перенесли всё: муки, потерю близких людей, голод, холод, неустроенность быта и, несмотря ни на что, выросли добрыми и порядочными людьми.
Папа Веры, Алексей Дмитриевич преподавал в профессиональном училище, индустриальном техникуме, а затем в нефтяном институте технические дисциплины. Он готовил будущих специалистов для работы на нефтехимическом комбинате. Утром он уходил на работу в училище, затем ехал с учениками на практику на комбинат, а вечером преподавал в техникуме вечерникам и заочникам. Он приходил с работы очень поздно, много работал, но иначе было нельзя. Огромному прозводственному объединению нужны были новые и новые кадры, а готовить их практически было некому. Таких учёных в этой области, как Алексей Дмитриевич в маленьком строящемся городе было крайне мало, поэтому приходилось работать сутками без выходных. Да и мама Веры целыми днями пропадала на стройке и кроме этого, ей часто приходилось ездить в командировку в город Уфу. Она была первым инженером – строителем и вместе с первым архитектором города им приходилось руководить этой огромной стройкой. Родители часто приходили домой, когда девочки уже спали и сквозь сон Надя и Вера могли слышать стук маминой швейной машинки, шум воды в ванне. Папа тоже, приходя домой, продолжал работать. Он тихонько закрывался на кухне и проверял дипломные и курсовые работы студентов, или печатал на машинке свои лекции и какие- нибудь научные работы. «Нас воспитала полоска света, которая едва пробивалась из – под закрытой двери кухни и спальни родителей»,– так часто, когда выросли уже совсем взрослыми, говорили Надя и Вера, вспоминая детские годы. Они понимали, что мама и папа работают, много работают и, что их работа очень нужна людям.