Как всегда, при упоминании Даниила, голос Дании потеплел и я улыбнулся. Как же сильно она его любит! Эта пара для меня стала эталоном вечной любви, которая даже за сотни тысячелетий не поблекла, не исчерпала себя. Напротив, стала глубже, крепче. Дания на все готова ради своего мужчины, как и он ради нее. И вот что удивительно: Дан даже теперь, когда его телепатия спит так глубоко, что мужчина и не догадывается о ее наличии, все равно понимает жену без слов, чувствует ее, как никто другой. Это уже совершенно особая связь, редкая и удивительная.
А вот моя телепатия последовала примеру памяти и тоже не заснула. Именно благодаря ей я и знаю, о чем говорят в соседней комнате. Звукоизоляция у нас хорошая, стены толстые и если бы не способность читать мысли, я бы и не подозревал, как сейчас меня расхваливают.
– Архи, мы пошли. – Дания, постучавшись, засунулась в мою комнату. – Скоро папа придет.
– До свидания, Архимед. – попрощалась тетя Лена.
Я помахал им рукой, глянул на Сашку и снова перевел взгляд на свой журнал.
– А что он пишет? – уже в прихожей полюбопытничала наша гостья. – Часто вижу у него этот толстый журнал. Дневник? Или рисует что-то?
– Говорит, что повесть. – откликнулась моя вторая мать уже на лестничной клетке.
– И ты ни разу не смотрела, про что?
– Нет. Зачем? Захочет – сам покажет.
– Ты удивительно нелюбопытна, Даш! Я бы уже тысячу раз сунула нос в Витькины записи, если бы он их вел. Сейчас время такое, а они подростки, мало ли что… Я и телефон его проверяю, и компьютер, пока не видит. На всякий случай.
– Я доверяю сыну. – железобетонным тоном произнесла Дания.
Несмотря на то, что женщина не помнит нашу прошлую жизнь, кое-что она взяла от прежней своей личности. Например, когда Дания или, как теперь ее зовут, Дарья, переходит на такой тон, собеседник сразу понимает: разговор на эту тему закончен. Это они еще не видели, как она раньше умела драться, как громила мацтиконов в Атлантиде1, как… Много подвигов в свое время совершила эта очаровательная хрупкая женщина, многие злодеи и преступники почувствовали на себе ее тяжелую руку. Да и взгляд ее разил не хуже оружия – даже драконы слушались! Впрочем, она и сейчас одними только глазами может многое выразить, не прибегая к помощи речи.
Иногда, когда я теперь смотрю на Данию, становится интересно: сохранила ли она прежние навыки? В то же время я буквально молю о том, чтобы нам не пришлось этого узнавать, а ей – применять умения, оттачиваемые в течение многих лет до совершенства. Спокойная и, самое главное, обычная жизнь – вот предел мечтаний. Кому-то она может показаться скучной, но я отдыхаю и радуюсь нашему нынешнему положению.