А родители тем более гордились своим необыкновенным сыном. Я ведь не только умный, но и энергетически развитый получился. Помимо разноцветности, которая автоматически означала умение управляться с разными энергиями, я еще и телепатом оказался! Навык чтения мыслей обнаружился случайно, когда я несколько раз ответил на невысказанные вопросы мамы. Еще один повод для гордости – с телепатами в ту пору на Нибиру дела обстояли неважно.
Мне пророчили необыкновенную судьбу, считали, что я стану великим ученым, сделаю массу открытий, а мое имя войдет в историю человечества, как минимум, на нашей планете. Но в то же время папа и мама просили меня, чтобы я не торопился исполнять эти предсказания, а побыл ребенком, пока есть возможность.
– Детство – самое ценное и быстротечное, что есть в твоей жизни. – говорили они. – Второй такой поры не будет, так что возьми от этого времени все, что можно.
Но при всей моей любви к родителям, при всем к ним уважении и почтении – тут они ошиблись. На долгие века детство стало моим единственным состоянием, а сейчас я снова его проживаю. Однако в другом оказались правы. Судьба у меня действительно была необыкновенной, и свидетельства этого стали приходить даже раньше, чем я отправился в первый класс. Ведь именно мне пришлось стать посланцем Хроносов и передать их волю нибирийцам. И это – только начало.
Глава третья. Ухожу из времени
День, когда я впервые увидел всемогущих, тоже навсегда отпечатался в моей памяти. Мы тогда жили на юге Нибиру и я любил вставать с солнцем вместе. И вот, рано утром я выбрался из своей кроватки, залез на подоконник. Он в нашем доме был широким и от него исходил такой одуряющий аромат дерева! Больше никогда не встречал я настолько насыщенного и выраженного древесного запаха. Впрочем, в детстве все особенное.
Занимался рассвет и я радовался наступлению нового дня, пританцовывая у окна, смеялся. Но вдруг заметил, что утренняя панорама как-то исказилась, какие-то новые элементы стали появляться на фоне розовых солнечных лучей. Постепенно на небе вырисовались две огромные фигуры в переливающихся мантиях. Увидев исполинов, я закричал от страха. И не стоит меня осуждать: я был мал, мне едва исполнилось четыре года!
Мама, встревоженная моим криком, подлетела к окну и обомлела. Позднее я узнал, что эти фигуры видели не только мы: каждый, кто кинул хоть мимолетный взгляд на улицу, тут же замер, пораженный открывшимся зрелищем.