– Наташа, я узнала, это он! Хочу подойти поздороваться с его родителями. Как считаешь, это не очень глупо будет выглядеть?
– Зачем тебе это? А в общем, как знаешь! Я бы не пошла, ещё вообразит невесть что!
Вика волновалась, но, немного успокоившись, быстрым шагом подошла к семейству Гольдбергов.
– Здравствуйте! Я рада вас видеть. Как вам спектакль, какие впечатления?
Повисла пауза, Вика понимала, что её не узнают, на лицах родителей и Давида читалось напряжение, они как будто мысленно у себя в голове перелистывали справочник с именами давно забытых знакомых. Её рассматривали, прищурившись, сводили брови к переносице, а потом, расслабив мышцы лица, снова начинали процесс узнавания. Первой поняла, кто стоит перед ними, Елена Павловна.
– Вика! Да тебя не узнать! Ты так изменилась, ну просто взрослая красивая девушка! Выглядишь замечательно! И эта причёска тебе очень идёт, прелесть! А вы, мужчины, что молчите? Языки проглотили? Яков, Давид, остолбенели?!
– Не знаю, как Давид, а я так точно! Викочка, девочка моя, здравствуй, дорогая!
Вика перевела взгляд на Давида, его лицо выражало недоумение. Перед собой она не видела того маленького мальчика, который всеми силами пытался освоить лыжи, хотел, занимаясь в секции, стать сильным, спортивным, уверенным в себе юношей и «подрасти, в конце концов». Последнее явно ему удалось – он был выше своей матери почти на целую голову, и Яков Самуилович на их фоне выглядел кругленьким, низкорослым толстячком. А Давид и вправду очень изменился, неспроста его сразу не узнала Вика и её подруга Наташа. Здесь сыграл роль не только рост: черты его лица укрупнились, исчезло милое и наивное выражение, а вот глаза, наоборот, как будто стали меньше и не так выделялись на округлившемся лице. И, как ни странно, Давид стал больше походить на отца, а ведь раньше всё было наоборот.
– Давид, а у тебя как дела? Как твои успехи в изучении математики, и продолжаешь ли ты совершенствоваться в шахматной игре?
– Да, у меня всё замечательно…
Вике показалось, что он еле выдавил эти слова, произнесённые хриплым, потухшим голосом. Он не смотрел ей прямо в лицо и, опустив глаза, больше не произнёс ни слова. Вика попрощалась с Гольдбергами и вернулась к подругам. Наташа тут же начала задавать вопросы:
– Ну как? Я со стороны видела, Давид как будто не в себе, понурый какой-то.