– Бежим!
И на этот раз она спорить не стала. Лишь когда лес стал реже, узкая тропа разделилась на десяток широких, и, выбрав самую протоптанную, они подбежали к входам в норы, Ушу несмело спросила:
– Ты его тоже видел?
– Да.
– Кто это был?
– Не знаю.
– Тогда почему мы убежали?
– Потому и убежали, что я не понял, кто это был.
– Может, архитер? Это редкий носитель, вот ты его и не узнал.
– Нет, это был не архитер! Ушу, в отличие от тебя, я хорошо знаю всех носителей, и уж тем более узнал бы архитера. То, что там пряталось, не имело ничего общего с большим комом шерсти и пастью с двумя рядами зубов. Ушу, это было разумное существо! Оно нас видело сквозь лес и изучало. Это и есть его главное отличие от других носителей. Ты понимаешь, что это значит?
– Нет. Куда мы идём?
– К хранителю Хорхе!
– Он не здесь. Он сейчас с Гадом у дальних нор.
– Вот туда и пойдём.
– А как же Гад? Я думала…
– Мне сейчас не до него. Я иду к Хорхе.
– Аяк, если ты скажешь хранителю о разумном носителе, нас засмеют.
– Я постараюсь это сделать очень осторожно.
Как обычно, хранитель запустил в землю ноги-корни и, выставив на поверхность огромный панцирь, сплошь изрезанный бороздами времени, впитывал тепло голубого солнца. Он был неподвижен, молчалив и ничем не выдавал, что давно уже наблюдает за приближающимися Аяком и Ушу. Он мог одновременно наблюдать за тем, как Гад крадётся к воображаемому носителю, и за окружающим лесом на добрых три десятка шагов. Когда-то очень давно, когда Хорхе ещё был такой же едва повзрослевшей особью, как Аяк и Ушу, он ассимилировался с носителем вахтаном. Существом, представляющим нечто среднее между деревом и животным. Подобно дереву, он запускал в землю корни, чтобы питаться соком леса, затем вытаскивал их и дальше использовал как ноги, чтобы перейти на новое сытное место. Сферический панцирь, такой же прочный и красный, как ствол тавои, мог резонировать словно мембрана, чтобы издавать звуки. Поэтому казалось, что слышишь его не ушами, а слова рождаются непосредственно в голове. И хотя от прошлого Хорхе на панцире осталась вполне дееспособная подвижная голова, сохранившая способность говорить, как обычные особи, хранитель предпочитал общаться именно с помощью резонирующего панциря. Ассимилировавшись с вахтаном, Хорхе полностью подчинил носителя себе, но не ушёл бродить по дальним лесам, как это делали остальные особи, а остался рядом с Инкубатором, превратившись в одного из хранителей жизни.