– Твоё дело – следовать «Заветам жития», а не спорить с ними! – продолжал гнуть свою линию наставник Даби. – А я здесь для того, чтобы вложить «Заветы» в твою глупую голову. Выживание общины зависит от каждого из нас. Каждый человек – это винтик в её сложном механизме. А уж как ему вращаться – решает Синедрион! Не спорь с истиной, делай то, что тебе говорят наставники, и ты не навредишь общине.
– А как же быть с нунинами?
Осталось немного, и дело будет сделано. Жимми почувствовал это и решил нанести завершающий удар:
– Возможно, наставник, вы просто о них ничего не знаете? Всё, что вы видели, – так это высушенного рассохшегося нунина, который неизвестно откуда взялся, и ровным счётом ничего не даёт нам узнать об этих загадочных тварях. Вы знаете не больше нашего! Признайтесь, я ведь прав?
– Проповедь окончена! – наставник Даби нервно дёрнул ворот мантии, затем, с трудом рассмотрев дверь, двинулся к выходу. – Проповедь окончена! – повторил он, прежде чем покинуть модуль. Он хотел сказать что-то ещё, но его губы предательски задрожали. Наставник вдохнул полную грудь воздуха, но, так и не подобрав нужных слов, хлопнул дверью.
Вот теперь цель была достигнута. Жимми встал и поклонился:
– Проповедь окончена.
– Ох и достанется тебе! – восхищённо произнёс Холл. – Даби наверняка доложит идол-наставнику. Но всё равно ты молодец. Я теперь, перед выездом за углём, успею сходить в модуль за пищевым брикетом и водой, а то наставник всегда растягивает проповедь до самого отъезда, и приходится работать впроголодь.
Холл благодарно хлопнул Жимми по плечу и заторопился на выход. Обрадовавшись внеурочной паузе, за ним потянулись остальные.
– Тебе действительно достанется, – остановился рядом Джил. – Ты выставил Даби дураком. Он такого не простит.
– Знаю, – согласился Жимми. – Но до поглотителя мой проступок не дотягивает, а остального я не боюсь. Даже если вызовут на Совет Синедриона, я найду, что ответить.
– А это уж как твои слова вывернет Даби, – не согласился Джил. – А как Злой может перевернуть всё с ног на голову, мы знаем.
В ответ на его слова Жимми лишь молча кивнул. Те, кто был постарше и помнил Даби другим, рассказывали, что раньше всё было иначе. По традиции к имени наставника прибавлялся эпитет, характеризующий его нрав и способности. «Скорый Даби» – так звали его за быстроту мыслей и решений. Идол-наставник Наум считал молодого наставника едва ли не своей правой рукой, и ни одно решение не принимал без обсуждения с Даби. Но как-то так уж дальше случилось, что с годами Даби растерял и скорость ума, и его остроту. И чем старее становился наставник, тем явственнее видели обитатели общины, что мудрость его покидает. Он становился забывчив, ленив и откровенно глуп. Вместо былых добродетелей, которыми он снискал расположение Синедриона, появились раздражительность, медлительность и невероятная злопамятность. Эпитет «Скорый» потерялся сам собой, за глаза же наставника Даби теперь именовали не иначе как «Злой». Из руководства Синедриона его выставили, но мантии не лишили, а, сжалившись, доверили читать проповеди подросткам.