Семь дней до дня рождения
К своему удивлению, на рассвете я все-таки смогла уснуть на час-другой, несмотря на собственный страх – я схожу с ума, но сейчас все равно чувствую себя полумертвой. Меня немного подташнивает, да еще и из носа потекло. Впереди маячит бесконечно долгий день. Мне потребуется много кофе, а может даже кусок торта или ролл с беконом, или вообще и то, и другое, чтобы зарядиться энергией по пути на работу.
Работает радио, а Роберт накладывает нам завтрак и в спешке упаковывает детские обеды в школу. Мне кажется, все это производит излишне много шума. Все, кроме Уилла, который до сих пор непривычно молчалив. Мой малыш определенно сам не свой. Мне следовало бы наслаждаться этим редким утром без спешки – сегодня нет судебных заседаний, а до одиннадцати ко мне никто не записан на прием, однако тревога и усталость превращают меня в натянутую до отказа пружину.
– С тобой все хорошо, обезьянчик? – взъерошиваю я темные волосы сына. Мой мальчик, пошел не в светловолосых отца и сестру.
Уилл кивает, не поднимая головы от своего альбома. Красной шариковой ручкой он быстрыми движениями что-то рисует. Несмотря на любопытство, я не пытаюсь заглянуть. Пару минут назад Роберт предпринял было такую попытку, но Уилл тут же захлопнул обложку, зло дернув плечом. Роберт насыпает хлопья в тарелку Уилла. Он и сейчас выглядит уязвленным, так что приходится прикусить язык и не напоминать ему о необходимости поговорить с учительницей о Бене. Взяв на себя крошечную родительскую обязанность, я включаю тостер. На самом деле мне невдомек, какой у них распорядок по утрам. Я завтракаю с ними не чаще раза в месяц, и то если повезет. Иногда меня охватывает чувство вины за то, что я недостаточно переживаю по этому поводу.
– Можешь передать молоко?
В бутылке, которую я вытаскиваю из холодильника вместе с маслом и джемом, молока осталось на донышке. – Эта кончилась, – сообщаю я. – Сегодня же должен прийти молочник, так?
Роберт должен понимать, что я переживаю из-за происшествия в школе, особенно учитывая настроение Уилла. Почему он просто не может сказать, что ничего не забыл, и собирается поговорить с учительницей? И тут на меня снисходит озарение, и заряд бодрости прогоняет сон.