– Вы уверены, что не преувеличиваете, называя это «опасной игрой»?
– Уверена. Взять хотя бы секс – сплошные опасности.
– Вам он неприятен?
Леона призадумалась.
– В чем-то да, в чем-то нет.
– Вас привлекают женщины?
– Я и сама не понимаю. Порой мне кажется, что да. Иногда я подозреваю, что мое нынешнее беспокойство связано с моим воздержанием от сексуальных связей. Лучше уж наркотики, чем мужчины.
– Позвольте, я выскажу свое мнение. Вы пытаетесь сбежать от чего-то к наркотикам. И наша задача – без лишних промедлений установить, что это. Заметно, как всякий раз, произнося слово «наркотики», вы противопоставляете их сексу.
– А ведь и впрямь… – Леона выглядела ошеломленной. – Вы правы. Видимо, я выбрала наркотики как средство держаться подальше от секса.
– Определенно. Вот мы и продвинулись на шаг вперед. Осталось всего ничего: вы сказали, что сами не понимаете, что делаете, и оттого испытываете страх. По моему мнению, ваша боязнь себя и бегство от секса – взаимосвязанные вещи.
Леона приоткрыла рот, словно ей не хватало воздуха.
– Вы очень суровы, доктор. Словно препарируете меня. Но я понимаю, о чем вы.
– На мой взгляд, под ваш случай очень хорошо подойдет всем известный Фрейд. Ведь многие эмоции, что не дают вам покоя, уходят корнями в сексуальную сферу.
– Все от секса… Быть может, и так. Основной инстинкт, как-никак.
– Вы испытываете удовольствие во время полового акта?
Леона не сразу ответила.
– В такие моменты я всегда представляю себе пустую матку. Так что нет.
– Но у вас возникают образы, способные вызвать у вас наслаждение?
Леона закусила губы. Сначала у нее задергались кончики пальцев, но постепенно затряслось все ее тело – настолько сильно, что даже психиатр это заметил.
– Я… – Леона изо всех сил пыталась скрыть дрожь в своем голосе, – я страшная женщина. И я знаю почему. Но сейчас не спрашивайте меня об этом. Мне кажется, если я буду настолько откровенна с вами, то распадусь на части.
– А какие образы вызывают у вас приятные ощущения? – Врач был неумолим.
– Я не садистка. Мне невыносимо наблюдать, как страдают другие – особенно когда виновата в этом я. Мне хочется ладить со всеми и не хочется, чтобы меня кто-либо ненавидел. Но в такой клетке я, пожалуй, никогда удовольствия и не почувствую.
– Так как же быть?
Леона не отвечала.