Когда массивные двери начали раскрываться, яркий солнечный свет ослепил меня на мгновение. Проморгавшись, я увидела Оберина. Он стоял в центре арены в своей боевой форме – тёмный, могучий, с копьем в руке, с огромными крыльями, словно воплощение Сумеречных земель. Его взгляд был устремлён на меня, полный безмолвного вызова и тёмной решимости.
Глубоко вдохнув, я вышла на арену. Шаг за шагом шла к нему, легко покачивая бедрами, с соблазнительной улыбкой на губах, не отрывая взгляда от его глаз. Босые ноги касались горячего песка, но я шла с таким видом, будто арена принадлежит мне, будто всё вокруг вращается только вокруг нас двоих. Моё тело говорило о безоружности и невинности, но мой взгляд кричал о власти. Каждый мой шаг был рассчитан, каждое движение – словно приглашение.
Я шла, будто это был не бой на смерть, а как любимому мужчине. Видела, как Оберин, который всегда выглядел непоколебимым, замер. Его взгляд, полный восхищения, был прикован ко мне, и в этот момент я ощутила эйфорию. Это не было ликование от близкой победы. Это было что-то большее – чувство, что я стала центром его мира.
Когда я остановилась всего в нескольких миллиметрах от него, он не шевелился. Казалось, он был полностью зачарован. И всё же он не падал на колени, как это делали другие. Это не удивляло меня – Оберин никогда не был простым. Я знала, что нужно сделать.
Подняв руку, я мягко положила ладонь на его грудь, чувствуя, как под ней учащённо бьётся его сердце. Он тяжело дышал, его грудь медленно поднималась и опускалась. Я встала на цыпочки, приподнимаясь, и потянулась за поцелуем. Он склонился ко мне, иначе я бы не достала до его губ.
Это был мой первый поцелуй. Мягко коснувшись его губ, я растерялась. Вся моя уверенность исчезла, и я не знала, как продолжить. Но Оберин, как будто чувствуя мою нерешительность, взял инициативу. Его губы, удивительно мягкие, с трепетом раздвинули мои. Он скользнул языком по моей нижней губе, затем нежно вобрал в себя верхнюю.
Я потерялась в этом моменте. Я вся льнула к нему, чувствуя, как наши тела соприкасаются, как он становится единственной реальностью вокруг. Его поцелуй был чувственным, но властным, и я полностью отдалась этому ощущению.
Но внезапно реальность вернулась. Я резко отстранилась, словно очнувшись от грез. Собрав остатки воли, я твёрдо произнесла: