В аулу зашёл худощавый пожилой человек: немного выше среднего роста, с зачёсанными назад седыми, почти белоснежными волнистыми волосами до плеч и красивой ухоженной аккуратной бородой. Андрей прервал череду своих мыслей и начал внимательно разглядывать вошедшего. Какое-то внутреннее свечение или знание чего-то неведанного ныне для Андрея наполняло этого мужчину. Да! Именно наполненность, скромность и мощь в простоте были явлены во всём его естестве. Непонятно было, сколько лет этому зрелому человеку. Может, старцу? На вид, наверное, лет 70—75, но шёл он энергичной, почти летящей походкой. Все, кто находился в зале, кроме Андрея, конечно, вскочили и вытянулись по стойке смирно, как будто в помещение зашёл генерал.
«Маэстро, доброе утро!», «Маэстро!» – звучало почти с придыханием шёпотом со всех сторон.
– Садитесь, садитесь, ребята. Доброе утро и добрый день всем, – моложавым бархатистым голосом произнёс маэстро, лихо заскочил на сцену и стал о чём-то говорить с Марией. Затем повернулся, махнул рукой Андрею и по-доброму широко улыбнулся ему. Андрей увидел его большие и глубокие синие глаза, скромная и очень добродушная улыбка растопила сердце молодого человека.
«Вот так сразу сказала ему про меня? Так улыбается… Он как отец родной», – засмущался Андрей, не привыкший к такому радушию и вниманию к собственной персоне. Он представил мысленно Джо Блэка, инвестора его музыкального онлайн-канала и хозяина клуба, где он играл последнее время: с вечно вонючей сигарой в руках, которую тот тыкал в лицо собеседнику, жестикулируя на итальянский манер, бр-р-р.
«Почувствуйте разницу», – следом за образом Блэка подумал Андрей.
Все сели, наступила тишина, глаза зрителей устремились на Марию. Андрей тоже замер. Казалось, он забыл, как дышать, предвкушение чего-то сокровенного и волшебного наполнило его.
– Начнём? Машенька, «Вокализ»! Готова? – спросил «Отец», как его окрестил Андрей.
Мария начала играть.
«Что это?!»
В душе Андрея зарождались чувства блаженства и красоты, переполняя его с первых звуков виолончели, что-то внутри защемило, завибрировало.
Весна, нежность, любовь, глубина, боль и опять любовь и нежность – эти чувства не описать словами. Что-то пробудила, затронула в нём музыка, совсем другая музыка. На глазах Андрея появились слёзы восторга как ответ этой трогательной нежности и красоте. Он видел только её, Марию. Её глаза, лицо, губы, прекрасные белые руки, которые создавали эти великолепные звуки, её белые ножки в таких красивых нежных босоножках. Всё было прекрасно в ней. Она и виолончель были единым целым. Будто волшебной палочкой играл на струнах Души Андрея смычок в руках Марии. Необыкновенно мощно и нежно одновременно. По щекам Андрея потекли слёзы, слёзы очищения и начала новой жизни, он чувствовал это каждой клеточкой своего тела. Блаженство закончилось, пять-семь минут пролетели как одно мгновение. Теперь в зале стояла тишина, казалось, что воздух замер, когда музыка покинула его. Молчание нарушил «Отец»: