«Женщина всегда на первом месте в любом этикете, а остальных уже приветствуй по возрасту, – учила Андрея Валентина Павловна. – Если перед тобой несколько женщин и мужчин разного возраста, то сначала приветствуешь всех женщин, начиная со старшей по возрасту, а потом мужчин, так же по старшинству».
Андрей легко и комфортно чувствовал себя в компании Марии и М.А., но, вспомнив наставления бабули, подумал:
«Сейчас многие женщины настолько изуродованы пластической хирургией, ботоксом и всякой всячиной, что и не разберёшь, какого они возраста на самом деле».
Андрей не знал, как именно все эти косметические процедуры назывались, но с детства он видел, что женщины, особенно в обеспеченных семьях, часто выглядели словно ходячие мертвецы. Да и в школе, в дни праздников или родительских собраний, количество «франкенштейнов» увеличивалось с арифметической прогрессией. В клубах, где он работал, в вип-ложах тоже сидели такие «вечные девочки» с натянутыми на уши верблюжьими ртами и смотрели на мир глазами-блюдцами. «Фильм ужасов отдыхает», – часто думал тогда Андрей, внутренне содрогаясь от вида этих существ, таких «женщин».
– Любознательность приветствуется всегда и везде, – продолжал М.А. – С радостью отвечу на любой твой вопрос, – и движением красивой руки музыканта он пригласил Андрея к диалогу.
– Мария кое-что мне объясняла вчера: про Начало, Индивидуальность, Путь, воплощения и реинкарнацию… Но я никак не могу понять, почему религии не говорят об этом? Мы с мамой ходили в храм, не только по праздникам, но и почти каждое воскресенье. Мне нравилось это делать. Во-первых, мы проводили больше времени вдвоём: у водителей был выходной, и мама сама садилась за руль. А во-вторых, мне нравилась атмосфера в храме. Там так хорошо пахло, и маму все знали, она была старостой попечительского совета, и мне разрешали сидеть на ступеньках прямо рядом с алтарём. Мне нравилось причащаться, что-то чудное было в этом таинстве, но я так ничего и не понял. А потом, когда я уехал из дома, то, конечно, на всё это забил. Извините за это слово, вырвалось. И вот теперь я не понимаю, почему мы, люди, как стадо баранов, не знаем элементарных вещей, не знаем, зачем мы живём. Чтобы тачку купить? Дом наполнить детьми? Мы не знаем, куда нам идти, куда податься, – выпалив всё это так эмоционально и сумбурно, Андрей замолчал. Это долго сидело в нём и мучило его. Ему скоро тридцать лет, а он не знает, как жить. Но после высказанного Андрею вдруг стало легче, он даже задышал спокойнее. С его души действительно словно камень упал, когда он переадресовал этот груз вопросов сведущему человеку и стал ждать ответов. Вдох/выдох. Чисто интуитивно его тело нашло способ вернуться в спокойствие и гармонию. Вдох/выдох, глубоко.