– Сергеич! – крикнул я. – Эй! – и застучал кулаками.
Прислушался – тишина. Только гудела печка.
Пот, и без того в избытке сочившийся изо всех пор, потёк ручьём. Предчувствие неизбежной беды стало походить на лёгкую панику.
Я барабанил по двери уже и ногами. Кричал так громко, что тут же охрип, сорвав голос. Но за дверью по-прежнему царило безмолвие.
Бред какой-то… Только Сергеич мог закрыть дверь. Но зачем это ему? Шутки шутит? Да не похоже было, что он настроен на юмор.
В эту секунду я почувствовал, что в бане становится нестерпимо жарко. От волнения? Я подошёл к печке, но тут же отпрянул, поскольку обдало таким жаром, что стерпеть его было невмоготу. Сознание моё предательски начинало тускнеть.
Я последний раз с разбега всем телом навалился на дверь, но она осталась на месте, даже не дрогнув.
Совсем скоро стало больно дышать. Я отошёл в противоположный от печки угол и вжался в стену, точно окружённый стаей голодных монстров. Мысли не хотели складываться в логическую цепочку. Ответов на вспыхивающие вопросы не находилось. И уж тем более не нашлось никакого плана спасения. Я был обречён.
Имелись у меня с Сергеичем кое-какие тёмные делишки в прошлом. Но ведь у кого из нашей компании таковых не имелось? Где-то в тёмных закоулках нашей памяти блуждали тени попранных нами законов. Иной раз казалось, что и не было ничего такого – настолько глубоко были зарыты эти мрачные тайны. Я и в это мгновение гнал от себя вспыхнувшее воспоминание. Нет-нет. Всё было не так. Или же не так однозначно. Но ведь вполне возможно, что Сергеич решил избавиться от свидетеля в моём лице! В том деле, которое случилось три года назад как раз вот в этой самой бане, когда мы заказали себе девочек из «эскорта». Пожалуй, это единственное, что могло бы худо-бедно объяснить ситуацию. Но на выяснение причин не оставалось никаких сил. Кожа на предплечьях начинала покрываться белыми пятнами. Я понимал, что это ожоги, но боли при этом не чувствовал. Напротив, мне делалось холодно. Я дрожал всем телом. Словно меня выставили, голого, на показ перед всем миров и тыкали пальцами, злобно нашёптывая: «Это он! Он!» Перед глазами стояла туманная стена, которую то и дело прорезали всполохи кроваво красного цвета. В конце концов ноги мои подкосились, и, теряя сознание, я рухнул на пол.