Так и нашла домик. Сторожка. Матка сказывала, разные люди в нем живали. Я только одну семью видела, с огненными лисами.
Хоронилась в лесочке, смотрела, как Бровач их гоняет. А потом убёгла семья, и Бровач за ними убёг. Добивать будет. Ну, домовые такие, да.
И домик пустой оказался! А мне под деревом холодно, страшно. В домике, конечно, ласковее. И поселилася я в домике. Кикиморенку тоже тепло надоть.
А потом эти появились.
Павел, Дарья – большие. И Танюша – с меня ростом. Красивая. Ей бы в озерную гладь глядеться, глядеться! С косами! С глазками! Со щечками!
Хорошо жили. Молоко мне – в блюдечко. Вкусно! Лакаю, лакаю, потом кошка приходит, долакивает.
По ночам, знамо, вылезаю из подпола. А иначе нельзя – заметят. Нам, кикиморам, запрет дан людям на глаза показываться. Так заведено.
Даже Танюше не показывалась я, хотя и хотелося. Красивая она и умеет звуки из палочки доставать. Я слушала, слушала звуки, и чуть не запела! Едва опомнилась, закрыла рот. Нельзя. Не показываемся мы. Заведено так.