Я листал полку с местной краеведческой литературой, когда на глаза попалась какая-то выцветшая газетная вырезка, затесавшаяся между томами про историю Сайлент-Крикской железной дороги и путеводителем по окрестным лесам. Бумага пожелтела от времени и стала ломкой, буквы еле читались. Я вытащил ее, развернул на столе и пробежал глазами заголовок:
«1953 год. ЮныйУинтроппропалбезвести.»
Ничего себе. 1953 год! Это ж когда мои деды еще пацанами бегали. Я вчитался в текст. Писали, что пропал какой-то Юный Уинтроп, лет тринадцати, кажется. Исчез из дома и как в воду канул. Полиция тогда, конечно, пошукала, но так ничего и не нашла. Дело закрыли за неимением улик и мотива. Мда, невесело. Особенно для пацана, которому тринадцать лет. Как и мне сейчас.
Рядом с текстом была приклеена маленькая черно-белая фотография. На ней – подросток. Лет тринадцати, наверное. Смотрит прямо в камеру. И тут меня как током дернуло. Парень на фото был… пугающе похож на меня. Ну, вот прямо копия, если честно. Такие же темные волосы, чуть торчащие уши, даже родинка на подбородке, как у меня. Только взгляд какой-то… жутковатый. Словно он смотрит на тебя из могилы.
«Бред какой-то, – подумал я, пытаясь списать все на случайное сходство. – Просто совпадение. Наверняка в Сайлент-Крике полно пацанов с темными волосами и торчащими ушами». Но внутри все равно как-то екнуло. И по спине вдруг пробежал странный холодок, хотя в библиотеке было даже душновато.
Я хотел уже положить вырезку обратно, как вдруг… услышал звук. Глухой такой стук, как будто что-то тяжелое сдвинулось или упало. Причем звук шел откуда-то сверху, с полки, на которой, вроде бы, ничего особо и не было. Я поднял голову. Полка, как полка. Пыльная, старая, не заставленная книгами. Ничего необычного.
И тут в нос ударил резкий запах. Странный такой запах… как будто гарь, или старая бумага горит. Я поморщился, огляделся. Вроде ничего не дымится, никто спички не жег. Запах был какой-то… призрачный, что ли. Почти неуловимый, но от этого еще более странный.
Я снова посмотрел на полку. И тут заметил. В самом углу, между двумя толстыми томами энциклопедий, что-то темнело. Какой-то уголок старого кожаного переплета. Я присмотрелся. Точно. Дневник. Старый, кожаный, потемневший от времени. И он как будто… выглядывал из-под шкафчика. Словно кто-то специально его туда засунул, а теперь он решил показаться.