Несколько недель, проведённых у дяди, я почти не отходил от младшей сестры. Она доверчиво прижималась ко мне по ночам, словно боясь чего-то ещё не случившегося, но уже стоявшего в воздухе. А то вдруг просыпалась и долго вглядывалась вдаль, как чем-то обеспокоенная кошка, услышавшая чужие шаги в гулкой тишине.
Когда дядя, грубо скрутив мои руки за спиной, подвёл меня к зеркалу, я долго не мог понять, кто этот щуплый мальчишка с глазами навыкате и короткими ножками, похожими на обрубки. Хотел было отвернуться и забыть увиденное, как жуткий сон или страшилку из детства, но мой истязатель приказал смотреть на кривляющееся отражение.
– Только попробуй закрыть глаза – и я тебе их тотчас же выколю! – просипел он – грузный человек с рыжими бакенбардами и непропорционально огромным красным ртом. Этот рот потом ещё долго являлся мне в кошмарах, отделяясь от тела и грозясь разорвать на части.
Совсем иначе он относился к моей драгоценной Лилиан. И это я тоже мог понять, ведь она родилась такой красавицей, во всём похожей на свою очаровательную маму. Каштановые волосы, правда, казались чуть светлее и в лучах полуденного солнца сияли совсем как золото. Но особенно очаровывали её прелестные глаза – зелёные, как молодая трава, слегка припорошенная свежей росой. Она никогда от меня не отворачивалась и не отводила взгляд. А ведь, должно быть, ей этого хотелось! Разве можно долго выносить общество такого чудовища, как я? Но между тем она этого не делала, хотя и совсем не умела врать.
Знаете, что меня тогда пугало больше всего? Мой дядя смотрел на неё совсем не так, как привык я – с братской преданностью и самой нежной любовью. Нет, в его пепельно-чёрных глазах вспыхивали недобрые, желчные огоньки, а толстые пальцы пощипывали жиденькую бородку. Временами он с жадностью причмокивал, покусывая губы, как после сытного ужина. Бедная Лилиан! Она отстранялась всякий раз, когда тиран, порождённый из чрева Дьявола, гладил её по щеке или держал руку на затылке. Сестра в такие минуты наверняка мечтала поскорее сбежать из огромного, но совсем не гостеприимного дома. Моя добрая девочка… Всегда так съёживалась и бледнела! Бросала на меня беспомощный взгляд, словно умоляя защитить. Но я ничего не мог для неё сделать, даже на правах старшего брата: с каждым днём моё будущее всё сильнее раскачивалось на тоненьком волоске, грозясь однажды рухнуть на дно чёрного океана и никогда больше не вынырнуть.