Чёрный остановился и сел, элегантно опоясав себя пушистым хвостом. Его синие глаза сверкнули на солнце, а в пустом животе предательски заурчало.
Нагнала Рыжая Колю с другой стороны многоэтажки. Он шёл один и весело насвистывал какой-то мотивчик. Кошка усиленно хромала, стараясь показать, что ей больно. Она шла, опустив хвост и голову, всем своим видом показывая усталость и тоску.
– Бедненькая… – раздалось почти над самой головой Рыжей. Она остановилась, подняла голову и жалобно коротко мяукнула, глядя в серые глаза мальчика.
Тот присел рядом, немного наклонил свою голову в мелких каштановых кудряшках и аккуратно погладил по спине кошку.
– Мама попросила перерыв, хотя бы на недельку… – печально протянул Коля, но тут же подхватил с двух сторон Рыжую, прижал её к груди новенькой футболки с эмблемой «Олимпиада 1980», и быстро пошёл назад со словами, – Но хромую она точно не выгонит.
Проходя мимо чёрного кота, сидевшего в ожидании возле самого подъезда, Коля открыл дверь, а Рыжая, на руках мальчика, негромко и коротко мявкнула:
– За нами!
И Чёрный, практически между ног мальчика, прошмыгнул внутрь.
– Коленька! Опять «кошкин дом»?! – были первые слова мамы, открывшую дверь квартиры. – Мы же договорились!
– Мамулечка-красотулечка! – затараторил мальчик и втиснулся между дверным косяком и женщиной. – У неё лапка болит и сильно! Ну нельзя же её в беде бросать!
Коля опустил кошку на пол, но та, сильно хромая, выскользнула назад в подъезд и остановилась возле чёрного кота, сидевшего напротив. Тоскливо мяукнув, Рыжая потёрлась носом о щёку Чёрного, а тот издал такой же печальный звук.
– Ты, посмотри! – всплеснула мама руками. – Она ещё и беременная, да со своим мужем! Ну ты, что, сынок? Нам ещё котят тут не хватало!
– Тем более нельзя её прогонять, да ещё и с хромой лапой! – вступился Коля за кошек и вышел на лестничную клетку.
– Вместе! – тихо муркнула Рыжая и они вдвоём с Чёрным, почти одновременно повторили свои жалостливое: «Мяу».
Через два дня четыре слепых котёнка, тыкаясь в сдувшийся живот Рыжей, сосали у неё молоко. Чёрный, щуря свои сапфировые глаза и плотно прижавшись к Рыжей сзади, лежал и иногда вылизывал кошке ухо.
– Ну, надо же, какая любовь у них! – покачал головой папа и добавил с улыбкой, – Коля у нас просто заправский кошатник. Не зря, мать, ты нашу квартиру «Кошкин дом» называешь!