Декретом 13 февраля 1790 года в стране были закрыты монастыри. Шарлотта возвратилась из аббатства к отцу в Аржентон. Она пробыла здесь недолго. Господин д'Армон, не имея возможности содержать детей на собственные средства, вскоре отослал ее в Кан к одной из родственниц, старой тетушке госпоже Бреттевиль. Там Шарлотта встретила поначалу очень холодный прием: тетка приняла ее за самозванку. Госпожа Левальян, соседка и подруга госпожи Бреттевиль, получила поручение дознаться, кем на самом деле является нежданная гостья и что ей нужно. Первая беседа только усугубила подозрения. «Она ничего не говорит, задумчива и замкнута в себе, – делилась посредница своими впечатлениями с госпожой Бреттевиль. – Какие‑то мысли поглощают ее. Не знаю почему, но она меня пугает, точно замышляет что‑то недоброе».
Недоразумение скоро прояснилось, Шарлотта сблизилась с обеими старушками и очаровала их. «Я не могу больше жить без нее, – признавалась тетка. – В ней какая‑то чарующая смесь энергии и кротости. Это сама доброта в соединении с правдивостью и тактом».
Из своих сверстниц Шарлотта подружилась с мадемуазель Левальян и мадемуазель Фодоа, отец которой был роялистом. В его доме возникали частые и жаркие споры о политике, в которых Шарлотта в одиночестве отстаивала свои взгляды. Во время одного из таких столкновений она воскликнула:
– Прекрасные времена древности воспроизводят образ великих республик! Герои тех времен не были людьми пошлыми, как наши современники, они стремились к свободе и независимости. Все для отечества, для одного отечества!
– Но послушать тебя, подумаешь, что ты республиканка, – укоризненно возразила ей госпожа Левальян.
– Почему бы и нет? Если бы только французы были достойны республики!
– Что ты! А короли, помазанники Божий, разве ты их отвергаешь?
– Короли созданы для народов, а не народы для королей.
В другой раз, за обедом в честь отъезда в Кобленц2 старшего сына господина Фодоа хозяин и гости подняли тост за короля и встали. Шарлотта не притронулась к бокалу и осталась сидеть. Турнели, племянник госпожи Бреттевиль, уезжавший вместе с сыном Фодоа, сделал гневное движение и обратился к ней:
– Почему же ты отказываешься пить за здоровье короля, такого хорошего, такого добродетельного?
– Я верю, что он добродетелен, – ответила Шарлотта, – но слабый король не может быть хорошим королем, он не способен предотвратить несчастья своего народа.