Снаружи искрил снежок, зимнее солнце бережно ласкало щеки. Вандарфцы, за ночь смирившиеся с избранием Триксет, успели укутаться в шубы, шали и теплые плащи. Ребятня вдалеке катила на священную гору огромные деревянные сани…
Гора. Та самая, куда я взбиралась из последних сил, чтобы заключить спасительный союз.
Ох, священные нити Сато… Я ничего не понимала. Ничего. Коме двух вещей: я определенно жива и замужем за незнакомцем.
Или это был просто сон? Тогда и болезнь моя – кошмар.
Я порывисто подлетела к зеркалу и принялась ощупывать кожу. Осунувшееся лицо разгладилось, щеки слегка порозовели. Вены больше не просвечивали. В прозрачных глазах завелись золотые всполохи – хоть какой-то намек на цвет.
Тусклые серые волосы, пробитые серебристыми прядями, заблестели. Их оттенок остался тем же, что был подарен хворью, но за ночь они будто стали и гуще, и здоровее… Вились по плечам, а не свисали путанной паклей.
Вытянувшееся узкое личико все еще хранило бледный тон, и потому губы на нем выделялись ярким розовым пятном. Я осторожно провела пальцем по нижней… Возможно ли, что за одну ночь все ранки затянулись, кожа перестала шелушиться и стала бархатной, как лепесток вергинии?
Глаза казались неправдоподобно крупными из-за узких скул и провалившихся щек. Меня не мешало бы откормить, но в остальном…
Я бы сама себя не признала, если бы раз пять не ущипнула за запястье!
Я зажмурилась, припоминая детали вчерашней ночи. Свадьба прошла как в тумане. Не фигурально – буквально. Я мало что видела, почти не слышала и едва понимала.
Белый капюшон, взвесь снежинок, темнота и морок, накрывший сознание… Фрагменты вспыхивали и гасли.
Высокие сапоги из лоснящейся кожи с заговоренными заклепками. Надсадный хрип мужчины. Голос подсевший, словно маг много кричал (или много выпил). Крепкий аромат, сбивающий с ног. Тэр стоял, покачиваясь, и неохотно, но твердо выталкивал клятвы сквозь зубы…
…Потом я упала в его руки, он успел подхватить у самой земли. Пробормотал гневно, что даже болезных девиц кормить надо, чтобы они не весили, как россоший хвостик, и не были белее своей ночнушки. Затем он скрепил союз глубоким поцелуем, от которого меня всю обмурашило.
А дальше – обрыв.
Нет-нет, надо вспомнить. Сосредоточиться и вспомнить. Кажется, лишенную силы в каждой из мышц, меня уложили на храмовую лавку и укрыли мантией… А сами тэры завели разговор, дождавшись, когда жрец отойдет подальше.