II
Дверь за матросом не успела закрыться, в салон возвращались командир корабля и капитан Озерцов.
– Как разместились? – спросил НШ, жестом усаживая капитана Озерцова.
– Нормально, товарищ капитан первого ранга. Довольны.
Командир восхищался необычно, как курсант:
– В березовом лесу побывал! Мы своей силы не знаем Александр Иванович… Казалось бы, сколько можно ехать на энтузиазме, душевном подъеме. Все! до дна вычерпали, перевелись в России дурачки… Но нет!
– Не пойму тебя, – засмеялся НШ, – увидел лес Емелюшек и ободрился?
Общий смех нисколько не смутил командира.
– Да, дурачков… Иванушкиной закваски. Такие преград не знают… Идут по земле, но маяк у них неземной. Так всегда было на Руси-матушке.
– Значит, наши дурачки – они вовсе не дурачки, а…
– А разве Розов сегодня не убедил вас в этом?
Лицо НШ на мгновение окаменело, но согласился быстро:
– Пожалуй, – но стекло в его глазах осталось, он убедился, что командир не хочет забыть «розовый бунт», он ищет ему объяснение. – Корабельные дурачки, однако, так не радуют…
– Точно, – усмехнулся командир. – Присылают, а они быстро прокисают от тупого натирания рынды до перламутра.
– Нечто похожее нам тут Степаныч толковал. Все больны морем, но не всем повезло попасть в хорошую упряжь.
Он обвел всех взглядом, и стармор Степаныч строго подтвердил:
– У нас есть начальники, которые… не могут быть дурачками. По штату!..
Грянул смех. Смеялся и НШ, окидывая собеседников острым взглядом.
– Ладно, – будто нехотя согласился он, – что-то теряем, а что-то находим… На дурачков не тянем, так хоть начальниками побудем.
* * *
Вестовые внесли чай, и целую гору пончиков, небольших, румяных, припудренных сахарной пылью. Не скрывал удовольствия от угощения и гость – командир морпехов. Мамонтов, озадаченный валом информации, скромно взял один. Остальные воздали должное кулинарному искусству коков полной мерой. Впрочем, на комплимент Степаныча в их адрес командир сделал уточнение:
– Печет лично старший вестовой – старший матрос Орлов Вася. По своей инициативе и рецепту. От души.
Еще пончики мелькали между подносом и жующими ртами, хрустя в зубах, а капитан Озерцов, глянув на НШ, сказал как бы мимоходом:
– У нас на поминках такие пекут, славно… Попал в этот отпуск…
Когда последний румяный шедевр остался сиротливо лежать на большом алюминиевом подносе, капитан продолжил: