Но было поздно. То ли корму прихватили излишне, то ли слишком большой «поводок» оказался у носа… Только теперь крутящий момент получился против ожидаемого, а надежды на быстрый маневр буксира никакой. И, конечно же, сильный порыв ветра не заставил себя ждать… Нос дрогнул – и пошел на стенку…
* * *
Старпом успел добежать до ходового, хотя о чем он мог предупредить командира!.. Все кранцы были за бортом – видел то и сам командир с крыла ходового. Береговые швартовые команды, как стайки оранжевых воробьев, вмиг сдуло на другой край причала, где мирно дремало какое-то специальное судно. Но разве спасло бы их в случае…
– На кранцах! Страховаться у лееров! – это было все, чем мог помочь кораблю и морякам вахтенный офицер.
Нет, удар был не такой силы, как ожидалось. Но… Уж очень тяжко вздохнул корабль, содрогнулся от киль-балки до клотика и обиженно стих: меня, большого и вас несущего, головой о стенку – за что? Удар сильный по самолюбию моряков, по самочувствию тех, кто сросся с этой железной махиной и никогда не считал ее мертвой «железякой», а воплощением тысяч творческих решений, материализацией судеб – создателей и мореходов.
Командир стих так же, как стих корабль: с обидой, которая читалась во всей его фигуре. С минуту стоял на своем месте, потом сошел вниз, не отдав никаких распоряжений.
* * *
Но уже через четверть часа за Лейтенантом прибыл рассыльный командира. «Пожалуйте на ковер» – было написано на плутовской роже бывалого «годка». Лейтенант мимоходом достал морячка ладошкой в мосластый бок. В экипаже знали эти руки-молнии, перехватить и увернуться от которых невозможно, и не обижались на заслуженные шлепки, спасающие от уныния и «дарящие» веселый норов, нужный на службе.
Рассыльный матрос быстрым движением передал что-то офицеру: «По дороге послушайте, связисты передали…»
III
У командира уже сидели старпом и капитан 1 ранга Ляшенко – начальник радио-технической службы, старик, известный ходячий кладезь морских премудростей. Одет в кремовую рубашку со щегольски гранеными звездами на погонах. На вошедшего «стармор» не обратил никакого внимания, он поедал взглядом старпома, которому задал свой прямой вопросик: «Голубчик ты мой, почему-таки буксир был один?»
Гора окурков перед командиром похоронила музейную пепельницу, выделанную из большой раковины с красиво изогнутым «оперением». Появление Лейтенанта, видимо, подогрело старпома, и он ответил довольно неучтиво: