– Еще возьмете взрывчатку. Отдадите игумену Никону и объясните, как ей пользоваться. – И показал рукой на нижние ящики.
Иерей Мифодий и Петр Баженов удивленно переглянулись. Но протоиерей сделал вид, что не заметил их реакции: лишнего им тоже знать ни к чему. Мифодий снял первый ящик и открыл крышку другого, где лежали желтые прямоугольные кусочки тола и достаточно большой моток бикфордова шнура…
Протоиерей выделил своим посланникам двое саней. Одни сани – розвальни – низкие, длинные и широкие, с боками, расходящимися врозь от передка. В них положили два ящика из-под артиллерийских снарядов с церковными ценностями и мешок овса для лошадей. На вторые сани, легкую двухместную бричку, погрузили пулемет, два запасных диска к нему и ящик с динамитом. На ценный груз и оружие накинули мешковину и несколько охапок сена.
Протоиерей, повысив голос, торжественно пробасил:
– Благословляю тебя, иерей Мифодий, и вас, благоверные Прокопий и Семён, на благое для нашей святой церкви и Отца Нашего Иисуса Христа дело.
После этих слов он поочередно перекрестил всех.
– С Богом! – махнул рукой протоиерей.
Иерей Мифодий и Баженов Прокопий, сев в бричку, выехали на улицу. За ними в розвальнях с драгоценным грузом тронулся Семен Лазарев.
2.
Путь до монастыря лежал не далекий и не близкий: свыше девяносто верст необходимо было преодолеть посланникам протоиерея по дороге на Вытегорский уезд и по глухим лесным дорогам. А с таким тяжелым грузом больше пяти верст в час не проедешь! Поэтому они рассчитывали добраться до монастыря за два дня. Путь им предстоял нелегкий. Не было порядка на дорогах! Не было власти! Так-то официально была утверждена советская власть, а на самом деле не все мужички были ей покорны. В соседнем Вытегорском уезде жили мужики с достатком и делиться своим добром с «голытьбой» и безбожниками не хотели, пытались установить свою власть, без «большевиков». Вольные бывшие солдаты, не дошедшие до дому, бродили по деревушкам и хуторам, лесным дорогам; им нравилась неразбериха, царившая кругом; оружие держать им было привычнее и удобнее, чем ручки плуга на пахоте землицы и древко косы на сенокосе.
Петрозаводск ещё не успел проснуться, мигал редкими фонарями вдоль домов и только-только начинал дымить трубами домашних печей. Путники благополучно, почти не встретив никого, выехали за город. Через четыре версты показался переезд через железную дорогу. Около дороги на небольшой полянке горел костер. Вокруг него сполохи пламени освещали четыре фигуры сидевших людей. Баженов натянул вожжи, и лошадь остановилась. Позади замерли розвальни с Лазаревым. До переезда оставалось метров триста, но у костра никто не заметил в темноте леса остановившиеся сани. Присмотревшись, посланники протоиерея увидели на всех четверых серые шинели, а на их коленях лежащие винтовки. Около переезда на железнодорожных рельсах стояла ручная дрезина.