Ветер рванул в сторону.
Пространство исказилось, как отражение в рябящей воде.
Джулия сделала шаг назад, крепко вцепившись в перила – что-то шло не так.
А затем небо разорвалось.
С глухим, болезненно-неестественным звуком из воздуха появились мачты.
Сначала – очертания, призрачные, полупрозрачные, будто рождающиеся из самого пространства.
Потом паруса – огромные, хлопающие, натянутые невидимым ветром, словно всё ещё дрейфующие в бурном океане.
Затем – корпус.
Темное дерево, грубые доски, шрамы старых морей на бортах, канаты, оплетающие ребра корабля, как сеть из прошлого, случайно заброшенная в настоящее.
И наконец – палуба.
На ней стояли люди.
Такие же, как этот незнакомец.
Их лица были полны ужаса, злости, растерянности. Они кричали, но звуки тонули в разрыве пространства, как волны, бьющиеся о невидимую скалу.
И тут Джулия поняла, что они застряли между мирами.
Корабль не мог выбраться.
Но что-то мешало ему исчезнуть.
И тогда незнакомец схватился за рукоять сабли.
Как будто его мир и её мир вот-вот должны были столкнуться.
Корабль парил в воздухе, будто зависший между измерениями.
Пространство вокруг него дрожало – как рябь на водной глади, в которую бросили камень. Очертания судна то чётко проявлялась, то исчезала, словно мир еще не решил, разрешить ему существовать здесь или нет.
Паруса были натянуты. Канаты дрожали. На борту кричали люди.
– Вон то, дьявольщина! – раздался голос с палубы.
Джулия разобрала слова, но звучали они старинно, архаично – так больше не говорили даже в реконструкциях старых языков.
Люди на корабле видели Каллисто – и не понимали, что перед ними.
Кто-то отпрянул, кто-то хватался за оружие, один из них перекрестился, как перед самой смертью.
Но тот, кто стоял на носу корабля, не двинулся.
Незнакомец в камзоле.
Он стоял, ухватившись за перила, и спокойно смотрел вниз.
Он видел её.
И Джулия видела его.
И в этот миг всё схлопнулось.
Воздух сгустился, став вязким, как сироп, и в тот же миг пространство рухнуло внутрь себя.
Звук исчез.
Мир стал тихим, до звона в ушах.
Корабль погас, словно его никогда не существовало. Паруса, мачты, темное дерево – всё это за долю секунды стёрлось в пустоту, будто вытравленный чертеж. Но фигура человека в камзоле осталась.
Он сорвался вниз.
Джулия увидела, как его тело летит прямо к прозрачной мостовой, как ветер рванул полы его плаща, как рука сжала рукоять сабли, будто это могло спасти его от удара о твердь.