Что меня реально удивило, так это наличие в Хаттуше закусочных. Именно закусочных, потому что деревянный столик, за которым можно было съесть лепёшку и выпить молока, нельзя было назвать иначе. Этаби съел три порции – хозяин «закусочной» на наших глазах вытаскивал лепёшки из печи, а молоко наливал из кувшина. Мне хватило одной порции и молока из блюдца вместимостью почти литр. Кузнец, лишь умяв три лепёшки и две порции молока, довольно рыгнул. После оплаты одно ше, разменных денег не осталось. Всё остальное было номиналов в сикль, пит сикль и апогей – ит сикль.
На мой вопрос, где можно разменять сикль, глаза торговца загорелись, но в его кошеле монет было мало.
– Как увидишь эсора, иди к нему, у них всегда есть да поразит их всех Ишкур, – зло пробормотал мужчина, теряя к нам интерес. Ишкур, если мне не изменяет память, был Богом Грозы. Оставалось найти этого эсора, разрази его гром – как искать того, кого ты не знаешь? Оказалось всё довольно просто – первый же встречный направил меня к рынку, усмехнувшись на мой вопрос.
– Узнаешь, сразу узнаешь, эсоров все узнают, – оборванец почти открыто смеялся надо мной. Этаби поднял огромные ручищи – мужчинку сдуло, словно унесло ветром.
Эсора я действительно узнал – трудно не выделить из толпы человека с тюрбаном на голове и одетого не в тунику или плащ, как все хетты, а в халат. Первая ассоциация была с цыганами, второе, что пришло на ум – барыга. Эсору было порядка пятидесяти лет – тёмное смуглое лицо было в морщинах, жидкая белая борода делала его похожим на козла. Было в этом человеке что-то отталкивающее, словно он обыграл тебя в напёрсток и откровенно глумится.
Эсор сидел на камне у входа в рынок: на грубо сколоченном столе валялись вытесанные фигурки из камня, одна из которых привлекла моё внимание. Фигурка явно была женская – красной краски у эсора не нашлось, волосы были подкрашены кровью. Покачиваясь на своём камне, старик напевал под нос – полуприкрытые глаза зорко следили за всеми вокруг. Подойдя к эсору, вытащил сикль:
– Поменять на ше? – мгновенно оживился козлобородый. От его расслабленности не осталось следа – теперь он напоминал кошку перед броском. Глаза буквально отсканировали меня и расширились, задержавшись на фигуре хуррита.
– Поменяй, – выхватив сикль из моих рук, эсор проверил её на зуб, после плюнув, растёр о полу халата. Монета буквально испарилась, я не успел заметить куда он спрятал. Вместо неё, из необъятных просторов засаленного халата на свет появилась стопочка медных ше.