Нельзя было отрицать незаурядные способности его ассистента. Она оказалась лучшим сотрудником, с которым ему когда-бы то ни было приходилось работать. Ее «женская логика» работала круче, чем мозги ребят из группы. Больше всего его удивило внимание к деталям. То, что он так ценил в Томе, теперь демонстрировала Энн.
Его забавляло желание Энн участвовать в расследовании таким образом.
– Что же мне с тобой делать? – задумался Ник.
Желание оберегать Энн казалось ему естественным – она единственная девушка в отделе, дочь их бывшего коллеги. Он не подписывал ее характеристики – если хочет работать в полиции, то будет работать только с ним. Ник успокаивал себя тем, что его забота об Энн простая дань уважения ее отцу. Он должен был знать, чем она занята, что ей ничего не угрожает – она не поедет допрашивать возможных убийц, не попадет в случайную перестрелку, не будет выслеживать наркоторговцев, сидеть в засаде и рисковать собой хоть как-то. Пусть лучше консультирует его парней в переписках и варит ему кофе! Тем вечером он решил не разоблачать ее.
После второго письма Ник стал чаще просить Энн присутствовать на собраниях, под видом «обучения на практике». Думал, что так она закроет свою потребность принимать участие в работе отдела, но он ошибся.
Спустя полгода Энн «наигралась», ей стало МАЛО! Она хотела полноценного участия, хотела высказываться на совещаниях сразу, а не бежать в архив, чтобы записать новую подсказку от Брауни. Она стала раздражительной, метала молнии на Ника и злилась от своего бессилия.
Ник видел это, и ждал… Ждал, когда она решится признаться. Он тянул время, всячески избегая разговоров о Брауни, старался не оставаться с ней наедине. Понимал, что, когда она созреет, ей будет проще сказать это только ему. Ник знал – после ее признания, ему придется перевести ее на роль специалиста, а этого он не хотел больше всего на свете.
Последние письма от Брауни стали его беспокоить, он понимал, что эту информацию нельзя достать, сидя в офисе. Энн вела свое расследование. Его бесило, что она действует самостоятельно и пугало, что она рискует. Теперь он сам думал о том, чтобы поговорить с ней и запретить ей вмешиваться.
Казалось бы, проще простого – вызвать ее на разговор, сказать, что все знает и приказать действовать в рамках ее полномочий, не предпринимать ничего без его ведома. Но вероятность того, что он обидит ее, и она уволится из отдела, не давала ему покоя. Что он будет делать, если она уйдет? Как ему смириться с тем, что не будет видеть ее каждый день, знать, что с ней все в порядке? Надо было что-то делать, но он пока не знал, что.