Та ситуация впервые заставила меня задуматься о том, что юмор бывает разный, а люди больше физической боли боятся быть публично осмеянными.
– Да, наверно ты прав, – согласилась Наташа. – С чем-то подобным я тоже сталкивалась…
– Суть такого юмора в том, чтобы манипулировать людьми и причинять им моральную боль, -добавил я. – А в случае получения отпора или проявления ответной агрессии, всегда есть фраза: «Ну ты же знаешь, что я шучу…». – Кстати, один из ведущих шоу на нашем телевидении, исповедует подобный стиль юмора.
– Кажется, я поняла о ком ты, – сказала Наташа и, помолчав, добавила. – Сдаётся мне, что гостям в его шоу не столько нравятся его шутки, сколько они боятся попасть ему на язычок и от этого всячески демонстрируют свою лояльность.
В этот момент я увидел, что Кудрявый встал и, не торопясь, куда-то направился по длинному коридору.
– Пойду, прогуляюсь, – сказал я своей спутнице и пошёл за ним, на некотором отдалении, стараясь не потерять его в толпе.
Я не люблю бросать слов на ветер, но ветра в здании аэропорта не было, поэтому, когда расстояние между нами сократилось, выбрал пару наиболее подходящих и запустил ему вслед, пока он не успел повернуть за стойку справочного бюро:
– Дима! Кабанов! – Они полетели по воздуху со скоростью звука и ударили его в затылок так, что он вздрогнул и обернулся:
– Вы меня? – осторожно осведомился он, наткнувшись на мой распахнутый в улыбке ему навстречу взгляд. – Мы знакомы?
– Пока наполовину. Я вас знаю, а вы меня нет. – Я подошёл ближе. – Но это поправимо. Меня Егор зовут.
Я протянул руку для знакомства и, заперев его в углу между стенкой справки и колонной, встал так, чтобы меня непросто было обойти.
Спустя несколько минут дружеского общения, во время которого Кудрявый предпринял несколько безуспешных попыток спастись от меня бегством, я подвёл его к Наташе, как стреноженного коня. Только конское фырканье означает у этих благородных животных проявление удивления или положительных эмоций, а фырканье и брюзжание Кудрявого выражало с трудом сдерживаемое недовольство. Лишь его врождённая интеллигентность и моё преимущество в весе не позволяли ему послать меня по адресу, который не дом, и не улица, и даже не Советский Союз. Перед этим были мои слова про общественную миссию таких великих артистов, как он, про чистое и светлое существо, его фанатку, которая грустит сейчас неподалёку и которую нужно срочно спасать и его слова про то, как он скорее уже хочет попасть на необитаемый остров и как все его задолбали. Отдельно я добавил, что потратить на мою девушку пять минут, ему будет стоить гораздо меньше жизненных сил и энергии, чем общаться со мной до самого вылета.