Витя ощутил, как лицу стало горячо.
– Я ни у кого не отбивал девушек – в отличие от него!
– Перестань! Ты же прекрасно знаешь, что это не так!
– Ну, если бы он не уговорил тебя бросить меня!..
Саша гневно сверкнула глазами и отвернулась.
– Ты сам довел до этого…
Витя замолчал. Не потому, что она была права – хотя доля правды в ее словах в самом деле присутствовала – а потому что вдруг почувствовал усталое равнодушие. Все это уже было: эти слова, практически один-в-один, обвинения и их парирования, воспоминания «а ты… а я… а мне…», аргументы и причины… Все это Витя прошел уже не один раз, и становилось ясно, что толку от этого никакого. Сейчас она обозлится, надуется, а потом встанет и уйдет. Уже в который раз.
Так и есть.
– Сколько сейчас время? – спросила Саша с еле заметным раздражением.
– Рано еще. – пробормотал он. Было совершенно неважно, который на самом деле час и что он ей ответит – Витя понимал это отлично. На какой-то момент ему захотелось махнуть рукой, послать все к черту и прекратить весь этот бардак, потому что становилось скучно. Многократно пройденные ошибки – они не столько добавляют опыт, сколько утомляют психологически.
Саша, не догадываясь он его мыслях, снова возмущенно сверкнула глазами, задержала взгляд, как бы раздумывая, чем ему ответить, а затем зашарила вокруг себя в поисках опоры.
Он молча смотрел, как она поднимается, отряхивает и поправляет задравшийся сарафан, стараясь не смотреть ему в глаза. Огляделась, поискала босоножки, ногой выпихнула их из-под низкой лавочки, затем присела с краю и стала обуваться.
Все так же молча он наблюдал, как она неуклюже боролась с узкими ремешками застежек. Застежки упрямо сопротивлялись, и в темноте Саша никак не могла отыскать нужную дырочку, отчего заметно нервничала. А он сидел, даже не в силах подвинуться к ней поближе, хотя ведь прекрасно заметно, что и села она намеренно подальше, и нервничает в первую очередь потому, что чувствует себя глупо перед ним в такой вот момент. Понимает, что очень заметно, насколько нелепо она пытается избавиться от него, пытается отмежеваться. И потому злится, но от этого становится хуже только ей самой. Витя уже настолько хорошо знал и чувствовал Сашу, что мог считать себя заправским психологом. Временами казалось, что он может читать ее мысли.