– Понятно, – как-то серьёзно, по-взрослому сказал мальчишка. Мишка так и не понял, что тот имел в виду. – Тогда пошли со мной, если не боишься.
– А чего мне бояться, – пробормотал Мишка.
– Ну, ты даёшь… воощ-е-е, – удивился мальчуган. – Избили, ограбили, а ему всё мало. Тем более пошли со мной, а то ещё и не на такое напорешься. Это не Москва – это железный мегаполис.
Мишка тогда ещё толком не знал, что такое мегаполис, но перед глазами сразу встало что-то огромное, железное, беспощадное.
Так он познакомился с Генкой и его товарищами. Теперь он живёт в насквозь прокуренном и проматерённом пацанами подвале. Мишку оставили переночевать, но поинтересовались, зачем приехал. После его рассказа, все переглянулись. Олег, суровый, жилистый парень, сказал:
– Таких, как ты, в Москве, хоть пруд пруди. Вот и жрёт город нас, как плотву. Знаешь, сколько людей в Москве ежедневно пропадает? А детей?..
– Да я хотел денег подзаработать, дома остались маленькие сестрёнки.
– «Ля у ля», – произнёс Олег.
– Что? – не понял Мишка.
– Это по-китайски – «Утро вечера мудренее».
Олег был самый ловкий и сильный в подвале. Высокий, мосластый, с упрямо вздёрнутым курносым носом, любопытный до всего. К сожалению, жизнь его изрядно потрепала, и это его раздражало. Он и сам был виноват в своих бедах из-за трудного характера, сжигающего нетерпением молодую 18-летнюю натуру.
Удивляла его улыбка, которая, словно тряпкой, стирала с лица серьёзное и даже несколько угрюмое лицо. На смену ему являлось другое – детское, доброе, как бы просящее прощение. Порою был вспыльчив, не парень – порох. Особенно вспыхивал, если кто-нибудь обижал маленьких или вёл себя нечестно. Сжав челюсти, он, как боевая собака, смело бросался в драку.
Пацаны робели перед ним, но и всегда могли рассчитывать на его защиту. А ещё у него было любимое выражение: «Ля у ля», считал его китайским. В него он вкладывал и своё удовольствие, и согласие, и восхищение. Поэтому использовал во всех случаях жизни.
Олег дал команду накормить Мишку, уложить спать. Подушки и уж тем более простыни на импровизированной лежанке отсутствовали. Укладываясь, он видел, как несколько пар детских глаз с интересом смотрели на него с матрацев, расстеленных на некоем подобии нар в углу. В углу группа старших ребят рубилась в карты.