Моё погружение в мир французского языка происходило в те стародавние времена, когда печатные газеты и журналы ещё являлись полноценным источником информации. Помню, отец принёс мне в Дели невесть как и где раздобытый им свежий номер газеты «Le Monde» («Монд», по-русски «Мир») самого, пожалуй, известного, распространенного и влиятельного французского периодического издания. Скорее всего, его притащил из делийского аэропорта с рейса «Эр Франс» один из знакомых аэрофлотчиков.
Это было нечто невероятное, как прорыв в иную реальность. Я благоговейно перелистывал страницы пухлого номера с многочисленными вкладками, который своим видом, подачей материала, иллюстрациями и даже запахом отличался от советских/российских и индийских изданий. Икона и легенда! Я только-только начал изучение языка, поэтому что-то понять было непросто. Жадно выцеплял знакомые слова, тщетно пытаясь постичь общий смысл, который немилосердно ускользал. Почему-то казалось, что это упражнение окажется гораздо проще и преодолимее. Разочарование было огромным. Это как получить в подарок вожделенную игрушку, в которую невозможно поиграть. В тот момент «Монд» мне так и не открыл мир. Удручающая игра слов.
Сначала стало обидно, но затем меня обуяла здоровая злость, решимость однажды научиться без осложнений продираться сквозь дебри печатной прессы, непринуждённо и играючи утром на веранде ресторана перелистывать газеты под чашечку кофе с непременным круассаном, как во французских фильмах. Была поставлена очередная мотивирующая внутренняя цель, которой, честно сказать, так в полной мере до сих пор не суждено было осуществиться: франкоязычных газет из разных, порой весьма экзотичных стран за жизнь через мои руки прошли тысячи, а насладиться свежей прессой под кофе и круассан так ни разу и не получилось. Виной всему перманентное ощущение спешки, погони за временем и результатом, а также неумение наслаждаться жизнью, неспособность постичь пресловутое «art de vivre», искусство наслаждаться жизнью, как умеют легко и непринуждённо делать французы. Но сие станет предметом отдельного анализа. А пока я с некоторой нежностью вспоминаю шелест газетных листов, запах типографской краски, испачканные пальцы, коллекционирование вырезок по интересовавшим вопросам, а позже – составление рабочих досье.