Солнечные лучи ослепляли, отражаясь от изваяния. Идущие рядом паломники опускали глаза, боясь бросить на божество случайный взгляд. Я заметил, как кто-то всё же поднял голову и тут же был вынужден вернуться обратно, чтобы начать свой путь заново.
Идол выглядел очень древним, несмотря на своё свежее золотое убранство. Голова покоилась на широких плечах, мочки ушей заканчивались на уровне подбородка. Лицо выглядело суровым и спокойным, оставаясь в прекрасной сохранности.
Но меня, как строителя, более всего поразил проём в скале, высеченный вокруг изваяния. Стены проёма были до того ровными и гладкими, будто зодчие резали гранит как мягкую глину, которая потом затвердела. Высечь такое из камня казалось мне невозможным, да и кому понадобилось так безупречно обработать скалу?
Чуть дальше в скале имелось второе изваяние, поменьше, изображавшее женщину. Она была похожа на своего спутника, хоть верхняя часть её лица почти вся осыпалась. В остальном же одежды и пропорции их тел были одинаковы, и так же покрыты золотой охрой.
Я с трудом дождался подходящего момента, чтобы расспросить об этом Мельхиора. На этот раз он охотно отвечал на мои вопросы, как будто ждал их.
– Эти изваяния стоят со времён сотворения мира. Они изображают людей, которые обитали здесь в древние времена. Когда-то такие гиганты ходили по нашей земле, – начал Мельхиор свой рассказ.
– Они обладали тайными знаниями и титанической силой. Высечь свои объемные лики в скале для них не составляло труда. На другом конце земли они строили пирамиды, поднимая тяжёлые гранитные блоки, вброд пересекали моря и проливы. Горы и ущелья для них не являлись препятствиями. Многие древние постройки, используемые сейчас, были созданы этими исполинами. Жители Гандхары поклоняются Великому Будде, и, хоть эти изваяния стояли здесь задолго до его прихода, люди восприняли их как лики своего Учителя.
Так мы въехали в город, пройдя по извилистым улицам, мы сразу попали на базарную площадь. Я наблюдал, как некоторые торговцы приветствовали Мельхиора, отдавали ему поклон, складывая ладони в восточном приветствии. Он же редко отвечал встречным, лишь пару раз отозвался чуть заметным кивком старцу, значительно превосходившему его по возрасту, а Исса, вероятно, здесь был никому неизвестен.
Я неспешно ехал верхом впереди нашего маленького каравана. Али шёл пешком, ведя за собой моего верблюда. Учитель, погрузившись в себя, смотрел сквозь бредущую толпу, и, казалось, вовсе ничего не замечал. Когда мы свернули, я обернулся, чтобы окликнуть его, но Мельхиор жестом велел мне не беспокоиться.