Владыка Антоний Блум,
митрополит Сурожский
Участники действа:
Леонт – главный герой.
Калиса – жена Леонта и очень красивая женщина.
Мемнон – Тот, кто живет в простенке, Хранитель.
Ксанф – рыжий человек.
Кастул – непорочный человек.
Мариам – женщина, которая всегда чуть-чуть горькая для героя и которая не прочь превратиться в Ведьму.
Хариса – изящная женщина, больше других покровительствующая Леонту.
Тамила – женщина, которая умеет терзать свою душу, но не забывает при этом и о других.
Анастасия –появляющаяся при самых невероятных событиях и так же невероятно исчезающая.
Моника – просто одинокая натура.
Анга – та, которая берет много, но редко что отдает, в этом она чем-то похожа на глубокий керамический сосуд, в котором что-то блестит, но трудно разглядеть что именно, ибо сосуд темен.
Данаки – маленький курчавый грек, который в жизни обожает три вещи: виноградное вино, женщин и еще кое-что.
Гурей – человек, который так и не вырос из коротеньких штанишек детства.
Аммун – мастер хитросплетения красок и глубокомысленно молчащий человек. «Я могу писать шнурком от ботинок, обмакнутым в смолу или смазочное масло!» – любит заявлять он.
Пеон – человек, который был врачом.
Платон – полный широкоплечий мужчина.
Мелетина – женщина-мед.
Тертий – человек, который слывет всего-навсего третьим, но, тем не менее, не страдает от этого.
И еще:
Море. Город.
Длинноногие девушки.
Капитан с нимбом над головой.
Красавец эрдель, чайки.
Подмигивающий швейцар и
Конь-Пегасий.
Утро.
9 часов.
Дом на берегу озера.
Леонт завтракает на кухне.
Бутерброды, колбаса на тарелке, масло, джем, клубника.
Его жена в тонкой трикотажной рубашке, изящно подчеркивающей грудь ровно настолько, насколько бы это привлекало мужа, что-то без умолку рассказывает.
В комнате и в их движениях еще разлита сонная вялость, за окном по небу плывут облака, и свет сквозь них и сосны и от воды почти вещественен.
На взгляд постороннего мужчины, жена Леонта мила, даже красива. Карие с искоркой глаза, как будто бы говорящие, я знаю нечто такое о вас, о чем вы, мой милый друг, даже не подозреваете, и не можете подозревать, и не должны подозревать (при том при всем, что к вам я расположена), делают ее особенно привлекательной.
Но еще чуть-чуть, и в ее чертах должны произойти изменения, характер которых от начала до конца не ясен, некая абсолют-монада, в которой явно соперничают два стремления –отягощение жизнью, капитал лет, имеющий столь очевидные признаки опытности, что это не может не отразиться на лице, и тот неуловимый налет шарма, игры ума, делающий женщин в этом возрасте столь безупречно тонкими и проницательными, создающими вокруг себя ту ауру, по которой судят об изящности души. Пожалуй, глядя на жену Леонта, больше склоняешься ко второму. Уж не является ли ее словоохотливость ширмой, за которую прячется умная женщина, которая не прочь казаться глуповатой (заметьте, – самую малость, что вполне достаточно в ее ситуации) при знаменитом муже.