Аврора сбрасывает пальто, и оно падает на сверкающий пол вестибюля. Она резко разворачивается и угрожающе указывает на меня пальцем.
– Еще раз тронешь меня, и я действительно проверю наличие ножа за поясом брюк, а затем всажу его туда же.
– Спереди или сзади? – интересуюсь я, поднимая пальто.
– В зависимости от того, как скоро ты захлопнешь свой рот.
– Не скоро. И я все же рискну. – Я снова набрасываю на ее плечи пальто, а затем беру из ее рук сумку, за которую она начинает бороться так, словно ее грабят. – Просунь руки в рукава.
– Нет. – Аврора стискивает зубы.
Я смотрю на нее снизу вверх, а она вздергивает подбородок, как бы говоря «заставь меня».
– У тебя есть три секунды, или я сделаю это сам.
– Заводи таймер, – хмыкает она, скользя языком по губе темно-вишневого цвета.
Аврора Андерсон – единственная женщина в этом чертовом мире, вселенной, галактике, которую мне хочется придушить за упрямство, но целовать до тех пор, пока я не задохнусь.
– Рора, пожалуйста, надень пальто, – тихо произношу я, смотря ей в глаза, сверкающие зеленью под ярким светом в вестибюле.
Они с Аннабель могут казаться похожими, по крайней мере на первый взгляд, но на самом деле различия между ними очевидны. Глаза Авроры порой темнее ночи, но стоит свету упасть на них – и они вспыхивают изумрудными искрами. У Аннабель же просто глубокий, спокойный зеленый цвет, отражающий ее характер. Их волосы тоже похожи, но оттенок Роры глубже – темный, почти черный. То же касается черт лица: там, где старшая сестра мягка в линиях, Аврора остра. И я готов порезаться о каждый ее угол.
Я никогда ни испытывал к Аннабель ничего, кроме дружеских чувств (возрадуйся, Леви), а вот Аврора выворачивает меня наизнанку, заставляет каждый нерв в теле гореть.
– Хорошо, – наконец-то сдается она.
– Позволь мне подвезти тебя. Ты не поедешь в свой неблагополучный район одна в столь поздний час.
Она закатывает глаза, когда надевает пальто.
– Умоляю, начни использовать выражения, которые придумали в двадцать первом веке, а не в девятнадцатом.
Рядом с тобой мне вообще не мешало бы молчать, но у моего рта свои планы.
Я складываю руки на груди и смотрю на нее так, словно по ее душу пришел сам дьявол.
– Будь добра, посади свою задницу в мою машину, потому что только через мой труп ты попрешься одна в свой дерьмовый район, откуда в темноте на тебя набросится маньяк. Так тебя устроит?