В его голосе был прежний, еще с юношества, приказной тон, и он подействовал на Ван Ритена – так же, как всегда действовал на любого.
– Я обещаю, – сказал Ван Ритен.
Почти тут же, с этими словами, глаза Стоуна снова заволокло пеленой.
Затем мы втроем сидели подле него и наблюдали, как это отвратительное бормочущее чудовище росло из плоти Стоуна, пока не высвободились две жуткие, тонкие, маленькие черные ручки. Крохотные ногти походили на едва различимые идеальные полумесяцы; на одной ладони имелось даже розовое родимое пятно. Эти ручки жестикулировали, а правая тянулась к светлой бороде Стоуна.
– Я не могу этого вынести! – вскричал Ван Ритен и вновь схватился за бритву.
Тут же глаза Стоуна открылись, в них появился жесткий блеск.
– Ван Ритен нарушит свое слово? – медленно отчеканил он. – Никогда!
– Но мы должны помочь тебе, – выдохнул Ван Ритен.
– Мне уже не больно, мне не помочь, – сказал Стоун. – Пробил мой час. Это проклятье не наложили на меня, оно выросло во мне, как и этот ужас. И теперь я ухожу. – Его глаза закрылись, и мы стояли совершенно беспомощные, пока фигурка язычника пронзительно исторгала гортанные вопли, рождаясь заново.
И тут Стоун вновь заговорил.
– Ты владеешь всеми языками? – спросил он быстро.
И появившийся карлик неожиданно ответил на английском:
– Да, воистину, всеми вашими наречиями. – Он высовывал язык, кривил губы и мотал головой из стороны в сторону. Мы видели, как вздымаются нитевидные ребра на его мелких боках, будто это существо дышало.
– Есть ли мне прощение? – задыхаясь, приглушенно спросил Стоун.
– Пока мох свисает с кипарисов, – взвизгнула голова, – пока звезды сияют над озером Пончартрейн – прощения тебе не видать!
Резкий спазм, прошедший через все тело, завалил Стоуна набок.
В следующее мгновение он вытянулся и застыл – мертвый.
* * *
Когда Синглтон умолк, в комнате на некоторое время стало тихо. Мы могли слышать дыхание друг друга. Бестактный Твомбли нарушил тишину.
– Полагаю, – сказал он, – вы срезали карлика и привезли его домой в спирте.
Синглтон сурово посмотрел на него.
– Мы похоронили Стоуна, – ответил он, – не тронув его тело.
– Но все это, – бессовестно продолжал Твомбли, – попросту немыслимо.
Синглтон напрягся.
– Я и не ждал, что вы поверите мне, – сказал он. – Я начал с того, что, хотя и слышал, и видел все это… оглядываясь назад, я не могу поверить даже