А-а-а-х-х! Духан – ничтяк! Откуда паль?
ВАЛЁК
С Медвёдовки. Только с поля. Расстелили сохнуть на полог. Вот та, что немного высохла, ещё не пробовали.
ГРИША
В Медвёдовки шмаль тяжёлая. Я там пластик мацал.
ВАЛЁК
Давай пробьём. (Садится прямо в джинсах на песок, разворачивает рядом пакет, вертит в руках тарелку.)
КОЛЯ
Валёк, у тебя глаза как у сазанà, убит на хуй! А говоришь – не пробовал.
ВАЛЁК
(Ухмыляется.) Это я другой курнул. Этой не пробовал. Есть марочка?
ГЕША
Какая, на хуй, марочка? Откуда в жопе алмазы? (Тасует колоду.) Так чё, сдавать? Играть будем?
КОЛЯ
Да ну его на хуй. Солнце сейчас сядет. Курнём и домой уже покатим.
ВАЛЁК
(Перебирает крупняк пальцами.) Так через что пробить?
ГРИНЯ
Нет марки. Давай перетрём её и пересыплем. Пыль на газете останется – соберём её, смацаем.
ВАЛЁК
Да ну на хуй… этот онанизм! (Снимает рубашку, накрывает ею тарелку и начинает закручивать тарелку, держа снизу концы рубашки, подобно барабану.)
ГЕША
Да ты чё, бля?! (Смотрит на бренд на рубашке.) Фирмà. «Вранглер». Она «Катеньку» стоит.
КОЛЯ
В натуре, не порть. «Врангель». Мелкие, дайте рубаху.
Гарик и Косой переглядываются. Времена небогатые. Живут они бедно. Дай бог имеют две рубашки на сменку. Валёк кидает на них взгляд. Всё понимает без слов.
ВАЛЁК
Да хуй с ней! Ещё украду. (Начинает насыпать на натянутую на тарелку рубашку небольшие горки крупняка. Нежно растирает их по плоскости материи, едва касаясь, простукивая пальцами, собирая в тарелку под рубашкой пыль.)
ГРИНЯ
(Щупает пальцами рубашку.) Хлопок чистый. Не вобьёшь в неё ни хуя.
ВАЛЁК
Хуй с ним. Что-то вобьётся. Зато один центр войдёт.
Проходит два часа. Спускаются сумерки. С реки тянется убитая насмерть толпа. Парни идут прямо посередине улицы, углубляясь в кварталы частных домов. Улицы пусты. Чужие тут не ходят. Проезд машины в этом районе в те времена – целое событие. Оно и к лучшему. Не дай Бог попасться кому-то постороннему навстречу плохишам. Побьют, отнимут деньги… а то и подрежут, если будет упираться. В городе это знают и без надобности в эти края не забредают. Рай маргиналов. Дубинка. Неспокойный район. Валёк идёт с гитарой. Рубашку он испортил. На спине образовалось зелёное пятно от втирания конопли в тарелку. Он оторвал от рубашки воротник и манжеты. И вот он со стеклянными глазами, в застёгнутом воротнике и манжетах, с голым торсом, с гитарой в руках, поёт на ходу «Дитя во времени» так, что Иэн Гиллан и рядом не стоит. Хриплый, прокуренный, пропитый смолоду голос тянет такие ноты, что замирает душа. Остальные парни время от времени не спеша разбредаются с дороги по палисадникам и обносят плодовые деревья, чтобы сбить сушняк.