– Очень жуткий, – Боб будто бы съёжился от воспоминаний.
– Ой да, в шесть лет этот балбес залез к вам в дом и обделался от страха, – смеялась Мо, показывая пальцем на брата.
– Ничего не обделался, – Бо густо покраснел, насколько это возможно с его цветом кожи.
– Визжал как недорезанная свинья, когда удирал по улицам, – не унималась Мо.
Бо только обиженно сопел.
– А я ведь тоже залез в этот дом на спор. Он ведь пустовал уже как четверть века, – отозвался Джон. – На третьем этаже творилась какая-то чертовщина…
Джон подошёл ко мне в плотную и понизил голос:
– Но самое страшное – это подвал. Я был на третьем этаже, а мой друг Винки пошёл в подвал… – Джон приближался ко мне. Мне стало жутко.
– Он так кричал, страшно, я никогда не слышал, чтобы кто-то так кричал… – я понимала, что рассказчик утрирует, но волосы начали вставать дыбом.
– Я побежал на крик, и последнее, что увидел, как Винки пытается вырваться из подвала, и уже на половину вылез из него, как нечто рывком затянуло его обратно! Бу!!!
Мо схватила меня сзади. Я закричала и чуть не опрокинула мольберт.
– Дураки! Смотрите, что наделали. – Лицо Джона на картине чуть смазалось, но было ещё различимо.
– Ничего, мышка. Это был тренировочный рисунок. У тебя ещё будет шанс меня запечатлеть, – Джон успокаивающе обнял меня.
– Только не пищи и не позволяй монстру из подвала утащить тебя, – добавил парень. Я ударила его в бок и обиженно отвернулась, собирая инструменты.
Я понимала, что Джон шутит, и никакого друга Винки в помине не было. Но стало не по себе.
Мы ещё немного постояли. Минди с Марком ушли первыми. Минди опять начала мечтать о Нью-Йорке, Марк нервничал. Потом он схватил Минди за руку, коротко попрощался и ретировался со своей спутницей. Бо сославшись на режим перед тренировками, попрощался и они с Мо тоже ушли пораньше. Мо же по пути громко хохотала, пытаясь вырвать шляпу. Я сидела на ограждении, свесив ноги, и слушала удаляющийся смех Мо.
– Ну и занимательный последний день ты нам устроила, – шутил Джон, возникший передо мной.
– Я старалась, – отозвалась я смущённо. Хотя и я представляла последний день по-другому. Прощание с друзьями оказалось совсем сухим и коротким. Но Джон остался.
Мы обменивались взглядами, и с каждым мгновением я всё больше ощущала, как внутри меня пробуждается нечто похожее на волну. Я не раз замечала его взгляды, внимание, поддержку, но отмахивалась от навязчивой мысли «что всё это не просто так» как от временного бреда. В голове крутились слова: «Это какая-то неправильная влюблённость», – шептала я себе. «Слишком тихая, уютная, трепетная.»