– Ты на чьей стороне? На стороне этого русского, – указывая на Даньку, – Или на стороне своего брата? – имея в виду себя. Но при этом голос его прозвучал не как агрессия, а скорее, как запрос на истину, будто он хотел понять, где проходит черта, которую Мурат готов пересечь ради этого новобранца, христианина. Мурат поднял глаза, не спеша и с холодной уверенностью, посмотрел на Магу, как будто уже давно был готов к этому вопросу. Его ответ был резким и бескомпромиссным:
– Он мне больше брат, чем ты. В этот момент в каптёрке стало ещё тише. В воздухе повисла пауза, как перед грозой. Мурат удивил не только Магу, прямота этой фразы отозвалась и ударила по скрытым струнам всех, кто находился здесь. Мага не был человеком, который легко сдаёт позиции и продолжил с некоторой ноткой досады:
– Но я же мусульманин и твой земляк?
Его голос звучал твёрдо, но в нём проскальзывали нотки сомнения. Он искал поддержки не только в своих словах, но и в своей идентичности, в религии и братстве.Мурат взглянул на него так, как будто видел Магу насквозь, и его голос прозвучал чётко, с холодной уверенностью:
– Родиться мусульманином и быть мусульманином – это не одно и то же. Эти слова были словно удар меча, разрубающий самообман. Мага замер, его глаза расширились от неожиданного ответа. Мурат не просто отверг его аргумент, но и поставил под сомнение его веру, его самоощущение. В этом ответе чувствовалась не только сила, но и бескомпромиссная честность. Мага попытался вернуть себе контроль над ситуацией:
– Твои слова задевают мои религиозные чувства, —заметил он, апеллируя к морали, желая вызвать эмоциональный отклик.
Но Мурат не собирался отступать от своих слов:
– Этика Ислама не допускает беспредел. Пока ты будешь чинить несправедливость, ты вне Ислама. Это уже было обвинение.
Мурат ставил под сомнение всё, что Мага привык считать незыблемым. Обвинение в нарушении тех самых принципов, на которых строился его мир, где религия отдельно, а сила была лишь инструментом власти. И вот перед ним стоит его земляк, который начал рушить этот мир. В этот момент все в каптёрке ощутили, что происходит нечто важное. Это был не просто спор между двумя земляками – это было столкновение принципов, столкновение мировоззрений. Все замерли в ожидании реакции Маги, а она была необходима, чтобы, либо подтвердить его авторитет, либо разрушить его под напором суровой правды возникшей ситуации. Мага молчал, пытаясь осмыслить ответ. В его глазах мелькнуло что-то вроде понимания, но, с другой стороны, злость за своё уязвлённое самолюбие. Он чувствовал, что Мурат прав, но допустить это означало подорвать свою власть над всеми здесь. Внезапно тишину прервал Бэн, который обычно решал всё грубой силой. С вызовом он заявил: