Тяжёлый бронзовый светильник, висевший под потолком, рухнул, упав прямиком мне на плечо. Да чтоб ты сдох, стрелок ворошиловский! Боль обожгла такая, что из глаз звёздочки посыпались. Прямо по ключице! Сломал, сука, наверное. Я не устоял и, увлекаемый тяжестью, упал.
А зомбаки, пробуждённые звуком выстрела, почувствовали свежую кровушку. Вскочили и, воспользовавшись моментом, начали меня, как выразился их капо, месить. Плечу было больно, но я, как мог отбивался. Впрочем, позиция моя была совершенно невыгодной. Проигрышная была позиция. Всё по Владимиру Семёновичу.
И никто мне не мог даже слова сказать,
Но потом потихоньку оправились,
Навалились гурьбой, стали руки вязать,
И в конце уже все позабавились…
Какая жизнь, такие и песни… В общем, справились втроём, под надзором четвёртого. Прихожую, конечно, разнесли практически в щепки да ещё и дверь вышибли. А потом протащили по подъезду и закинули в зилок с оцинкованной будкой и кривой, набитой по трафарету, надписью «Мясо».
В кузове было грязно и пыльно. А ещё и темно и душно, будто в поры деревянного каркаса и тёмной фанерной обшивки впитались миазмы перевезённых. Стало темно, когда закрылась дверь. Впрочем, глаза быстро привыкли. Но прежде, чем, я присмотрелся к темноте, ко мне подскочила Настя.
– Настя, какого хрена ты не послушалась? Я же сказал тебе убираться!
– Я думала, вы на меня обиделись… – вздохнула она немного грустно, но не испуганно.
– Обиделся? – я помотал головой. – Ты серьёзно? За что бы я на тебя обиделся?
– Ну… Я же видела, что вы меня заметили в ресторане.
Я вздохнул.
– И что?
– Ну… я хотела объяснить.
Машина резко дёрнулась, и мы упали на грязный пол.
– Насть… не надо ничего объяснять. Сказано «уходи», значит уходи.
– В следующий раз буду послушной, – согласилась она. – Если он, конечно, ещё будет…
– Будет, куда ему деваться. Будет…
Мы уселись на полу, прижавшись спинами к борту и обхватив колени.
– Ну, а с другой стороны, если бы я ушла… Вы-то как же… Вдвоём же проще будет выбираться… Один – за всех, и все – за одного.
Ага, это уж точно, особенно если учесть, что эти уроды попытаются с тобой сотворить. Вслух я ничего не сказал, естественно. Только головой покачал.
Попетляв по улицам минут двадцать, грузовик остановился. Я встал и подошёл к двери. В щели попадал свет.