– Говори, чё хочешь, – нахмурился он.
– Нет уж, ты говори. Ты ж послал ко мне дебилоидов своих. Говори теперь, чё надо, пока мы один на один.
– Слушай, а ты борзый кент, – хмыкнул он. – В натуре борзый. Второй раз меня удивил.
– На том стоим. Давай, излагай, любезный, что за надобность у тебя ко мне.
– Надобность?
Сирота ухмыльнулся и вынул из кармана ножичек. Щёлк! Нажал кнопочку и выскочило мерцающее переливающееся жало. Я не отреагировал, просто продолжал спокойно смотреть на него. Он аккуратно положил своё «пёрышко» перед собой на скатерть.
– Ну ладно, – кивнул я. – Козыри на стол, да?
Завёл руку за спину и достал из-под ремня тяжёлый свёрток, положил его перед собой и развернул углы тряпицы. ТТ сверкнул воронёными гранями, как чёрный бриллиант.
Сирота растянул губы в улыбке.
– Ну, вот, а говорил, «нет волыны, нет волыны». Нашёл стало быть?
– Может, и нашёл, – кивнул я. – Дальше что?
– Дальше? – Сирота осклабился. – Ствола мало. Дел ты наделал, накосячил, короче, въезжаешь? Может, ты и нормальный кент, да только как тебя отпускать-то?
– Не понимаю, – удивился я. – Какие косяки? Я тебя первый раз сегодня увидел, вообще-то.
– Да я что, величина не самая крупная, – спокойно усмехнулся он.
Надо сказать, он никак не отреагировал на пистолет, не было никакого мандража или чувства неуверенности, ничего такого. Стойкий дядя, может, и не глупый.
– Ну давай, – кивнул я. – Расскажи уже.
– Есть несколько моментов. Да ты пей чай, пей, и викторию наяривай. Любка моя старалась.
Я кивнул, но интереса к варенью больше не проявлял.
– Короче. Есть такой авторитетный кент, звать Голод. И ещё один фраер приблатнённый Зуб. Голода ты ментам подставил, так? Так. А Зуба на бабки прокинул.
– Чего? – покачал я головой и усмехнулся. – Зуба? аЗубу хер отстрелили, если ты не в курсе, причём, без моего участия. Знаешь почему? Рот широко открывал. На чужое, кстати.
– Ну, может, и так, – пожал плечами Сирота. – Но я не прокурор, чтобы разбираться. Голод маляву прислал, поэтому и то. Сначала бабки, потом перо в бок. Они воткнутся в лёгкие от никотина чёрные…
Сирота улыбнулся и подмигнул.
– Да ещё и ствол, – продолжил он, – тот, что у молодого Храпа увёл. Это он, кстати?
Я помолчал. Первое желание было подтвердить, что да, он, чистый храповский ствол, а потом сдать Сироту Ирине. Выйти и сразу позвонить, чтоб его тёпленьким взяли за хранение да ещё и с отягощением в виде кровавого следа, тянущегося за пушкой.