Но, как я себя не успокаиваю, остаток дня провожу в полном смятении. Домашними делами занимаюсь уже без задора, что мне не привычно. На автомате протираю пыль в нашей роскошной квартире. До блеска мою полы. Вкусный ужин готовлю. Словом – создаю домашний уют, который так ценит Руслан.
Каждый раз он не устает восхищаться моим усердным трудом. А мне только в радость. Я люблю заниматься домашним хозяйством. Первое время после окончания института работать рвалась – но быстро поняла, что с семейной жизнью совмещать не смогу.
Конечно, можно было бы нанять домработницу – с деньгами мужа это совсем не проблема. Но мне и так тяжело было себя здесь хозяйкой почувствовать. Не привыкла я к роскоши. А если еще и посторонняя женщина будет тут убирать – я совсем потону в своих комплексах.
Руслан смеется над этим. Говорит, что когда выбирал меня в жены – на статус плевал. За ним такие светские львицы охотились, а он повел в загс девочку из неблагополучной семьи.
Мы год как женаты. И за этот год я ни раз успела поблагодарить судьбу за то, что она подарила мне такого мужчину…
И вот теперь… Неужели, я себя все это время обманывала? Неужели поверила в сказку, которой быть не могло?
Я внимательно вгляделась в свое отражение в только что начищенном зеркале.
Совершенно обычная. Саша Скворцова. Институтская зубрилка и серая мышка.
Светлые волосы, голубе глаза. Руслан говорит, что он таких красавиц с роду не видел. А я себя красавицей вовсе не чувствую.
Сердито откинула тряпку обратно в ведро.
– Золушка какая-то, ей-богу! – Зло заругалась сама на себя.
К вечеру до скрипа вымылась в ванной. Сделала укладку и нанесла макияж, пряча опухшие после дневных слез глаза.
Отыскала в недрах гардеробного шкафа халатик из кружева.
Зачем это делаю? Для чего наряжаюсь? Неужели пытаюсь выглядеть лучше Тамары?
Но настроение перестает быть настолько ужасным, когда вижу непривычно красивое отражение. Ужин готовлю уже весело мурлыкая под нос любимую песню.
Свечи зажигаю. Смотрю на часы. У Руслана телефон недоступен. Наверное встреча чуть затянулась.
***
Ближе в полуночи задуваю дотлевшие свечи и бреду в нашу спальню. Холодный ужин со стола даже не убираю.
До четырех ворочаюсь, глаз сомкнуть не могу. Снова и снова набираю его, каждый раз слушая механический голос: «Аппарат недоступен».