– Не знаю, гены, наверное, – отшутилась она.
– У тебя мать технарь?
– Нет, – осторожно ответила она и поняла, что прокололась. Но быстро выкрутилась:
– У меня много родственников с высшим техническим. А ты почему выбрал? – до Олеси вдруг дошло, что это первый ее вопрос за всю беседу.
– У меня замечательный сосед, именно склонил меня к поступлению в этот вуз, – ответил парень.
– Как же ты успеваешь все? Я слышала, еще работаешь?
– Моя работа не требует постоянного присутствия на месте. Достаточно, что я там появляюсь раз в неделю. Я получаю задания и работаю дома.
Все время разговора Олеся избегала встречаться с ним взглядом. О, если бы это было так легко! Она боялась его колдовских глаз, ей казалось, в них прячется темная неведомая сила, пробуждающая в душе самые невероятные желания и тайные инстинкты. Но – все-таки попалась в этот волшебный плен как рыбка в крепкие сети рыбака.
– Уже, наверное, пора идти, – он сам отвел глаза, чем принес немало облегчения девушке. А то ее голова стала напоминать собрание странных мыслей…
Она кивнула и резко поднялась, зацепив рукой пластиковый стаканчик. И вся вода оказалась на темной рубашке Руслана.
– Ах, прости, прости… – залепетала Олеся, схватила кучу салфеток со стола и стала вытирать его рубашку.
– Ты меня закончишь когда-нибудь поливать? – со смехом спросил он.
Слава Богу, не сердится!
– Не надо, – он взял ее за руку, лежащую на его груди, и посмотрел на девушку.
И опять Олеся летела в черную бездну его глаз. От прикосновения теплой руки по телу пронесся жар, и сердце бешено застучало в висках.
«Хватит!» – сказала себе Олеся. Она отдернула руку с мокрыми салфетками и выбежала из-за стола, чтобы выбросить их. Сумка и книга остались на столике. Но у Олеси уже не было сил, чтобы вернуться, и она нарочито долго, по одной штуке, кидала салфетки в урну. К ней кто-то подошел сзади. Олеся резко повернулась на пятках и чуть не уткнулась носом в грудь Руслану.
– Выбросила? – спросил он с явным сарказмом.
Значит, заметил?
– Держи, ты оставила.
Руслан протянул ей сумку и книжку.
– Лермонтов? «Демон»? – в его голосе слышалось удивление.
– Люблю поэзию, – сказала она, засовывая сборник поэм Лермонтова в сумку.
То, что он сделал дальше, заставило ее если не остолбенеть, то, по крайней мере, лишиться способности соображать.