– А ты какую музыку слушаешь?
– Я? Разную… Тейлор Свифт, Селена Гомес нравятся.
– Не слышал о таких, – равнодушно пожимает плечами мужчина, полностью сконцентрировавшись на дороге.
– Как-нибудь дам вам послушать. Хотя, сомневаюсь, что понравится.
Одна мысль, что Раш со всеми его татуировками будет слушать сладкоголосых поп-певичек, вызывает улыбку.
– Правильно сомневаешься. Я уже закостенел в этом плане. Много лет слушаю одно и то же. Как там говорится? «В нас пропал дух авантюризма».
– Чего?
– Ну, Ипполит из «Иронии судьбы».
– Я не знаю кто это…
Тут Раш впервые за все время в пути отрывает взгляд от дороги и удивленно смотрит на меня, будто я сморозила самую ужасную глупость на свете.
– Что?
– Ты уже тут родилась, в Штатах?
– Нет, мне было три года, когда мы переехали.
Ух, как лихо он меняет тему разговора. Еще бы понять к чему ведет.
– Понятно, – ухмыляется Раш. – По-русски говоришь, но не понимаешь.
– Да все я прекрасно понимаю! – Искренне возмущаюсь, хотя на самом деле не могу сообразить куда он клонит.
– Неужели никогда не смотрели «Иронию судьбы» под новый год?
Тут до меня, наконец, начинает доходить, и я, пусть нехотя, но отвечаю:
– Иногда. Родители хотели, чтобы мы жили настоящим, а не цеплялись за их прошлое. Брат уже тут родился, да и я мало что помню.
– Понятно, растили истинных америкосиков. Ну, хоть по-русски без акцента говоришь.
Мне не обидно. Уже давно уяснила, что такие как я, находящиеся между двух культур люди, всегда будут чужими по обе стороны океана. Мы не американцы, мы – эмигранты. Но и для русских мы уже не свои. Знающие о родине лишь по рассказам родителей да по фильмам и книжкам, утратившие с ней всякую связь, мы навсегда застряли где-то посередине.
– А вам сколько было, когда переехали?
Если честно, не знаю, зачем задаю этот вопрос. Не сказать, что мне интересно, да и не верю особо, что Раш ответит, но об этом я успеваю подумать после того, как слова сорвались с языка.
– Пятнадцать. И самое ценное, что я привез с собой – кассетный плеер с треками этой группы, – кивает в сторону магнитолы, и я понимаю, почему его музыкальные пристрастия так сложно изменить.
Песни любимых исполнителей – вот то единственное, что напоминает Рашу о доме, что он привез в Америку. Сложно представить его пятнадцатилетним пареньком, всего на два года младше меня, а если сказать по правде – вообще нереально. А уж о том, как нелегко было в переходном возрасте адаптироваться в новой стране, даже думать не хочу.